Врата пустоты. Зов пустоты. Ольга Валентеева

и немного отдохнуть. Поэтому я безропотно пошла следом за хозяином вдоль узкого коридора. Из-за некоторых дверей доносился богатырский храп, за другими было тихо. Наконец мы добрались до предпоследней двери, и дядюшка Дон повернул в замке ключ.

      – Прошу, юная леди…

      – Мартина, – ответила я. – Мое имя – Мартина.

      – Вот и познакомились. Взгляните, в комнате есть кровать, шкаф, стол и стул. Даже зеркало есть старинное. Все, что нужно девушке ваших лет. Уборная за дверью, подогрева воды нет, уж не обессудьте.

      Разве подогрев воды – это беда? После ареста Анри я знала, как выглядит настоящая беда. У нее глаза главного дознавателя магистрата, а голос директора Симоны или мамы, который твердит: «Забудь». Но я не желала забывать. Поэтому свернулась клубком на чужой кровати, пропахшей сыростью, и дала волю слезам. Слезы лились ручьем, вымывая из сердца боль. Становилось немного легче, но затем горечь снова накатывала волной, и я захлебывалась плачем. К утру, обессилев от горя, я уснула.

      Когда проснулась, время перевалило за полдень. Хотелось есть – несмотря на опустошение, организм требовал своего, и я заставила себя подняться с кровати. Зеркало отразило далеко не радужную картину. Возникло ощущение, что на лице остались живыми только глаза. Щеки пылали лихорадочным румянцем, под глазами залегли тени. Заставила себя умыться, а затем вышла в общий зал. Сейчас здесь было куда многолюднее, чем ночью. Люди веселились, смеялись, обсуждали последние новости.

      – А, мадемуазель Мартина! – заметил меня хозяин. – Желаете отобедать?

      – Да, пожалуй, – ответила я, хоть при мысли о еде только затошнило, а затем заняла место в дальнем углу, чтобы лишний раз не попадаться никому на глаза. Подавальщица, девчонка лет четырнадцати, поставила передо мной тарелку с аппетитным рагу, чай и булочки. Я взялась за вилку. Поначалу не прислушивалась, что говорят за соседними столиками, но знакомое имя привлекло внимание.

      – И все-таки гибель Таймуса слишком загадочна, – говорил молодой человек лет двадцати пяти. – Ни за что не поверю, что этот парнишка-гвардеец действовал один.

      – А может, не он? – спрашивал его друг.

      – Говорят, он. Ну, сам подумай. Таймус – сильнейший маг, а этот парень – вчерашний курсант. Он что, совладал бы с магистром? Да и зачем ему? Нет, Пит, тут нечто другое.

      – А мой брат служит в городской тюрьме, – вмешался в разговор третий. – Парень этот не признается ни в чем. Братец сказывал, весь арсенал дознавательский, разрешенный магистратом, на него перевели – ничего. Сегодня главный дознаватель поехал к магистрам тьмы и пустоты за разрешением на использование запрещенных методов.

      Вилка выпала из моих рук. Я отодвинула тарелку, кинула хозяину плату за обед и пошла прочь. Ноги дрожали, я почти не понимала, куда иду, но вместо того, чтобы вернуться в комнату, вышла на улицу. Сегодня было ветрено. Ветер тут же растрепал волосы, не защищенные шляпкой. А я все шла и шла. Мне надо было поговорить хоть с кем-то. С кем угодно, кто мог