Я – инквизитор. Александр Мазин

номер в какой-нибудь третьеразрядной гостинице? Там хотя бы есть душ… Горячий душ! Может быть, он так и сделает… Попозже. Однако время шло, надо было действовать.

      Оставив машину во дворе, Ласковин позавтракал в кафе на Кировском проспекте и на трамвайчике двинул на место вчерашних игрищ. Нет, он не собирался вторично громить «опорный пункт» «тобольцев» – это было бы самоубийством. На сей раз он решил просто понаблюдать и заодно обдумать детали идейки, пришедшей в голову при взгляде на автозаправку. Просто и со вкусом. И не придется входить в непосредственное соприкосновение с противником.

      Прикинув, какой из домов квартала самый высокий, Ласковин отыскал подъезд с окном, открывавшимся прямо на крышу. Передвигаться по обледеневшей, присыпанной снегом кровле было рискованно, но Андрей рискнул и спустя десять минут уже обозревал сверху замкнутый двор за железными воротами.

      Первым делом он с помощью бинокля изучил и постарался запомнить стоявшие внутри машины. Их было девять: вчерашний БМВ, два «форда» – серая «сьерра» и голубой «скорпио», черный как ночь «джип-чероки», бежевая «девятка», серо-голубой «опель-вектра» и серебристо-белый двухместный «мерседес-родстер» с ободранным крылом. Еще там находились видавший виды грузовичок «форд» и импортный микроавтобус. Вездесущей белодверной «восьмерки» не было, зато на пяти машинах Ласковин сумел разглядеть номера (хорошая вещь морской бинокль!) и записал их на всякий случай.

      Часам к двенадцати большая часть машин разъехалась. Остались только «мерс», «опель» и голубой «форд-сьерра». Это что касается машин. Что касается людей, то вместо вчерашнего одного «вахтера» сегодня дежурили двое, причем вооружены они были автоматами. О прочих обитателях можно было сказать, что они выглядели озабоченными.

      Начавшийся снегопад вынудил Ласковина покинуть наблюдательный пост.

      Впрочем, он увидел все, что хотел. В частности, то, что в середине дня изолированный двор практически безлюден, а оба сторожа сидят в стеклянной кабинке.

      Спустившись, Ласковин пешком, чтобы размяться, прошелся до Театральной площади, где купил в киоске небольшой зонт, а по соседству – букет вялых гвоздик. Оснастившись подобным образом, он вернулся на Мастерскую и пристроился в подворотне напротив. Цветы объясняли, почему молодой человек толчется на одном месте, а зонт при необходимости скрывал лицо. Со временем он придумает более серьезную маскировку, а пока сойдет и это.

      Около двух начали возвращаться работники криминального фронта. Теперь ворота открывались не сразу. Сначала из калитки появлялся один из «вахтеров», проверял, кто пожаловал. Да, основательно припугнул их Ласковин. Эх, самое время смотаться из города… на полгодика. Долг он, можно считать, вернул. Дал понять, что наезд на, казалось бы, беззащитного человека может обернуться оч-чень неприятным образом. Да, пожалуй, в этом они в расчете. Но кто сказал, что Ласковин должен рассчитаться за одного Витьку Гудимова? Нет, это был не просто возврат долга. Это было то, что Зимородинский называл «вызов».