Женщина в бегах. Рэйчел Хаузэлл Холл

Доктор Мессамер сказал, что она сможет восстановить привычный распорядок дня в июне, но сейчас был июль, и с тех пор она бегала только в ванную.

      Ник перешел ко второму куску пиццы.

      – Ты гораздо лучше выглядишь.

      Грей засмеялась.

      – Больше не напоминаю треснувшую банку печенья?

      – Я не это имел в виду. Просто переживаю за тебя. Ты заболела, а у нашей работы никакого расписания, никакого регулярного приема пищи. Ты показываешься врачу?

      – При необходимости.

      – Грей…

      – Я не собираюсь раскрывать больше информации, чем необходимо. Ты сам меня этому учил. Я принимаю лекарства, и врач сказал, что бок поболит, это нормально, я выздоравливаю.

      Она подняла вверх большой палец.

      – Так в чем дело? Проверяешь, жив ли еще Иан О’Доннелл?

      – Разве двое старых друзей не могут просто поговорить минутку?

      Ник и Грей знали друг друга двадцать четыре года, с тех пор как ей исполнилось пятнадцать. Тогда они были как брат и сестра. Они выросли, и Грей влюбилось в него. А он сказал, что она для него недостаточно зрелая. Обидевшись, она поставила их дружбу на паузу и общалась с ним только как с работодателем. Да, сэр. Нет, сэр. Спасибо, сэр. И он избегал ее: никаких случайных встреч в коридорах, никаких столкновений на кухне или на стоянке.

      Но в мае они снова стали общаться, подобрали свою дружбу, словно пожелтевшую газету, лежавшую на ветхом крыльце. Как раз вовремя – у Грей лопнул аппендикс.

      А теперь ее старый друг ухмылялся.

      – Я удивился, что ты захотела стать детективом, – придется работать с людьми, которым платят за любопытство.

      – Да, и любопытные люди говорят мне, что ты захаживаешь к биохимичке. Я тоже удивлена. В смысле у нее столько мозгов, в голове одни формулы. И теперь вы вместе?

      Его улыбка стала шире.

      – Удивлен, что тебя это заботит. Ведь в девяноста восьми процентах случаев ты меня игнорируешь. Ладно, что с твоим делом?

      – Дурацкое.

      – Да? – Ник скрестил длинные ноги и поправил складки своих итальянских шерстяных брюк.

      – Он…

      – Придурок? Но он не такой, как обычные придурки, которые ищут сбежавших подруг.

      – Нет? Потому что душок от него именно такой.

      – Ну, он друг, – сказал Ник. – Давным-давно он меня зашивал. Я подумывал самому по старинке заняться его делом, но мы уезжаем из города с…

      – С биохимичкой, – закончила Грей, ухмыляясь.

      Ник вытер пальцы о мятую салфетку.

      – Она вечно жалуется, что я ее никуда не вожу. Думаю, я просто чего-то не понимаю. Все пляжи выглядят одинаково. Океан синий и мокрый или зеленый и мокрый. В май-тай льют этот отстойный «Малибу», а эти мерзкие комары кусаются везде одинаково. Экономьте свои деньги. Оставайтесь дома.

      Грей подперла подбородок рукой:

      – Ты такой романтик.

      – В общем, меня в городе не будет, поэтому я не могу разобраться с этим делом, но я подумал, что ты легко с ним справишься и без особого надзора.

      – Он упомянул, что никогда не встречался с родителями