Все романы. Михаил Веллер

он.

      Двойная шеренга из дюжины матросов поощрительно зааплодировала. Оператор зафиксировал аплодисменты. Журналистка подобралась лицом и официальным тоном спросила:

      – Скажите нашим телезрителям: с какими чувствами вы отправлялись в свой знаменательный поход?

      – С двумя чувствами.

      – С какими же именно?

      – С чувством выполняемого долга и, разумеется, с чувством глубокого удовлетворения. Вы еще помните такое?

      Она медленно округлила глаза и выдержала каменную паузу. Воспоминания об этом чувстве у них, в силу возраста, были явно различны.

      – Ну, хорошо, – сухо продолжила она. – Прежде чем мы перейдем к интервью с командиром корабля, последний вопрос встречающему нас господину старшему помощнику барону… Э-э…

      – Колчину, – подсказал жирновато-носатый шплинт.

      – …господину старшему помощнику барону Колчину. Ваш поход, наверное, полон трудностей – ведь нелегко плыть в мирное время на таком корабле, как «Аврора»?

      – Полон, – подтвердил Колчак. – Но мы их успешно решаем. Вот например, – он обратился к оператору: – вы не позволите мне подержать секунду вашу камеру, вот так же, как вы, на плече? – Он шагнул вперед и протянул руку достаточно вежливо и даже просительно.

      Возникла краткая заминка.

      – Ни разу в жизни не смотрел в объектив телекамеры, – пояснил Колчак. – Хочется увидеть, как это все выглядит в… у вас…

      – В кадре?

      – Именно. В кадре. Все-таки свой корабль, понимаете.

      Оператор отклонился и повернул камеру, позволяя Колчаку припасть глазом к видоискателю.

      – Ага… Так… Нет, а позволите взять самому, я осторожно?

      Названный Отариком шплинт распорядился:

      – Петя, дай ему… господину старпому подержать камеру. Только осторожно.

      – Я понимаю, – заверил Колчак, бережно перемещая довольно тяжелую камеру на правый погон. – И денег, наверное, стоит уйму?

      – Это «Панасоник» – тридцать тысяч долларов, – усмехнулся оператор. – Не тяжело?

      – Сейчас будет легче, – пообещал Колчак, выдернул штекер микрофона, сделал три ровных шага к ограждению и толчком плеча отправил камеру за борт.

      Произошел бултых, выбивший тонкий фонтанчик.

      Телевизионщики оглушенно раскрыли рты.

      – Какой я неловкий, – сокрушенно вздохнул Колчак. – Вылавливать будете на ходу, или пока здесь постоите?

      – Т-ты чего?.. – пробормотал одутловатенько-носатый. Лысина оператора посерела, и на ней рельефно проступил теменной шов. Из горла его раздался тонкий мышиный писк.

      – Я чего? Я показал, как мы преодолеваем трудности, – светским тоном прокомментировал Колчак свое действие, столь же дикое, сколь разорительное. – И готов продолжить демонстрацию. Для справки: если ты, шплинт, еще раз вздумаешь обратиться ко мне на ты, тут же нырнешь следом. Еще вопросы?

      – Вы же нас сами пригласили! – на звонкой и срывающейся струне дала голос блондинка, от щек и переносицы вверх лицо ее залилось