Стрелы гламура. Алина Кускова

спешила по вечерам домой и занималась приготовлением разных вкусностей, которые так любил лакомка Виноградов. Изредка, обычно по большим праздникам, муж водил ее в ресторан, и это становилось настоящим событием. Подобный праздник жизни Вика пережила вчера. Она помнила, как надевала единственное вечернее платье, купленное специально для таких походов, и решала, какие туфли, их было две пары, лучше к нему подойдут: красные шпильки или черные на толстом каблучке. Она выбрала красные, черные остались стоять возле шкафа. Сегодня они валялись рядом с двумя чемоданами, выставленными на лестничную площадку ее дома. Виноградов сдержал свое обещание, разорвав с изменщицей-женой все отношения.

      Вика поскребла дверь маникюром и попыталась понять, что лучше сделать: стукнуться о нее со всей силы головой или долго давить кнопку звонка? Она выбрала третье.

      – Фенечка! Фенечка, дорогой! – закричала Вика. – Я не виновата, совсем не виновата!

      – Я тебе не бабская безделушка, – заявил Афиноген с обратной стороны двери, – а мужчина!

      – Знаю, знаю, – обрадовалась тому, что он с ней заговорил, Вика. – Ты мужчина! И больше никто!

      – А! Ты проверила его в действии и теперь нас сравниваешь?! – взвился Виноградов за дверью.

      – Как я могу вас сравнивать, если я того даже не знаю?! – Вика была готова разрыдаться.

      – А! Так ты спишь с незнакомцами?! – кричал Виноградов. – Это что, больше возбуждает?!

      – Между нами ничего не было! – взвизгнула неожиданно Вика и разрыдалась.

      – Я тебе не верю, – сказал муж более спокойным голосом, – уходи. Между нами все кончено.

      – Фенечка, прости, я не знаю, как это все… Как получилось, я не знаю-ю-ю-ю, и его я не знаю-ю-ю.

      – Свежо предание, – пробурчал за дверью Афиноген, которого, по всей вероятности, тронули ее слезы. – Мне что, не верить собственным глазам?

      – Не верь-рь-рь-рь, – рыдала Вика.

      – Ну, знаешь ли! – возмутился муж, и Вика услышала, как его тапочки зашаркали прочь от двери.

      Голова продолжала болеть, а после разговора с Виноградовым в ушах зазвенели противные колокольчики. Ничего другого не оставалось делать, как тащить чемоданы вместе с собой к маме. Больше деваться было некуда, ближайшая подруга со своим бойфрендом кочевала по Европе, а приятельницам из магазина Виктория не собиралась признаваться в том, что ее идеальный, по их мнению, брак треснул по швам, а маме, конечно же, придется все рассказать. Как иначе объяснить то, что она поживет у нее недельку-другую? Вика впихнула туфли в чемодан и пошла к лифту.

      На улице она остановила такси и, пока веселый водитель, пытавшийся заигрывать с симпатичной девушкой, рассказывал анекдоты про Василия Ивановича с Петькой, пошарила по карманам плаща. Денег не было. Вика поискала в сумочке кошелек, результат был плачевным – четыре рубля пять копеек мелочью. Она пожалела, что не подняла зеленые купюры с пола гостиничного номера. Заработала, так заработала, нужно было брать свой гонорар. Теперь придется просить денег у матери, это