Женись, я все прощу!. Алина Кускова

который Федор проигнорировал.

      – Федор находился у себя дома, – заявила Люся, используя в голосе только холодные металлические нотки, – в объятиях законной супруги!

      – Что?! Кого?! Где?! – только и смогла вымолвить соперница и замолчала.

      – И попрошу вас, кошелка, нас больше не беспокоить! – добавила Люся стервозности в свою речь и подмигнула проснувшейся Настасье.

      – Не беспокоить? – повторила Лариса, которую еще никто в жизни не называл кошелкой, и положила трубку.

      – Ха! – тряхнула рыжими волосами Селиванова. – Вторая есть! Сколько же их у него?

      – Он очень привлекательный мужчина, – сказала Настя, поднимаясь и оглядываясь на дверь спальни, за которой стояла полная тишина. Обычно Смолкин храпел. – Он не умер от горя?

      – Спасибо, подруга дорогая! – бросила ей Люся, направляясь в ванную. – По-твоему получается, что жениться на мне – это огромное горе? Между прочим, ты должна готовить завтрак. Заметь, не я, а ты.

      – Я помню, – кивнула головой Настя и принялась быстро одеваться. – Я все же гляну.

      Она подошла к спальне и тихо приоткрыла дверь. Смолкин не спал. Он лежал, натянув на себя пуховое одеяло до подбородка, пучил глаза и жалко улыбался.

      – Привет, – обрадовалась Настя, что Федя остался жив и невредим, – кушать хочешь?

      Тот молча кивнул одеялом и продолжил тянуть улыбку.

      – Я приготовлю тебе омлет, – радостно пообещала Настя.

      Он вышел, крадучись, после того, как по всей квартире разнесся кофейный аромат и запах омлета. Девицы возились на кухне, накрывая стол к завтраку, и обсуждали грядущие выходные. Смолкин прислушался. Те собирались тащить его на дачу к какой-то маме. Внезапно до него дошло, что коварная Селиванова собирается познакомить его со своей мамочкой. Только этого ему не хватало! Нужно было немедленно что-то придумать, чтобы остаться дома и на трезвую голову поразмыслить о произошедшем инциденте. Правда, голова после двухдневной пьянки гудела, как чугунный котелок, в котором помешивали кашу. Впрочем, она-то и подсказала ему, как можно использовать пошатнувшееся здоровье. Смолкин, громко вздохнув и ахнув, обездвиженно свалился у кухонной двери.

      – Что это с ним? – возмущенно поинтересовалась Люська, пихая Смолкина носком тапки.

      – Федечка, бедный! Он заболел! – спохватился «чертик» и выскочил из кухни, пытаясь оказать Смолкину первую медицинскую помощь. – Ему нужно сделать искусственное дыхание «рот в рот».

      – Я не умею, – призналась Люська и пожала плечами.

      – Тогда это сделаю я, – решилась Настасья и склонилась над Федором.

      Тот не выдержал и усмехнулся. Он искренне обрадовался, что ему не придется общаться «рот в рот» с Селивановой. Уж лучше Белкина. С этой он, по крайней мере, уже целовался и получал удовольствие от процесса. Селиванова еще, не приведи господь, в порыве стервозности укусит.

      – Ему лучше! Лучше! – радовалась