Асфальт. Евгений Гришковец

он у подъезда не нашёл. И подумал, что такой вывески и не должно быть.

      Миша посидел, подождал. Он чувствовал волнение и какую-то заторможенность одновременно. Всё, чем была наполнена повседневная жизнь, все многочисленные детали, объекты интереса и внимания, многочисленные люди, новости и международные события, погода, звуки, запахи – всё отступило, притупилось и не отвлекало. Слишком много всего происходило внутри. Миша чувствовал, что начинает уставать от интенсивности переживаний и воспоминаний.

      Но назначенное время приближалось, и азарт плюс волнение победили все остальные чувства.

      Ровно в 14.30 он набрал телефон психотерапевта. Ему показалось, что сердцебиение будет слышно даже в голосе. Ладони вспотели.

      – Да-а-а! Я вас слушаю, – очень жизнерадостно прозвучал в трубке приятный, может быть, только чуть высоковатый, на Мишин вкус, мужской голос.

      – Здравствуйте! Юрий Николаевич, вы мне назначили на четырнадцать тридцать. Я у дома.

      – Вы весьма пунктуальны. Это очень приятно. Через минуту я спущусь за вами, подходите к двери.

      – Спасибо! – робко сказал Миша.

      – Пока не за что, – ответил ещё неведомый психотерапевт и отключился.

      Миша вышел из машины, подошёл к двери, достал сигареты и хотел закурить. Но психотерапевт, сказав про одну минуту, буквально выполнил своё обещание. Дверь подъезда открылась, и психотерапевт материализовался для Миши в виде довольно молодого, невысокого мужчины с круглым лицом и очень здоровым цветом этого лица. Лицо улыбалось.

      Миша успел рассмотреть, что психотерапевт был тщательно выбрит и одет в светлую рубашку и серую, мягкую кофту на пуговицах. Всё было очень аккуратным. В том числе и причёска. Короткие, редкие светлые волосы были бережно причёсаны. Миша сразу подумал, что Юрий Николаевич Горячий – его ровесник или даже моложе его. Мише сразу стало легче.

      – Здравствуйте, – сказал психотерапевт, – заходите, пожалуйста.

      – Здравствуйте, Юрий Николаевич, – сказал Миша и зашёл в подъезд.

      – А вас, простите, как называть?

      – Михаил Андреевич. Можно просто Михаил.

      Они стали подниматься по лестнице.

      – Вы простите за такие сложности, – говорил Юрий Николаевич. – Можно было бы просто зайти и подняться, но у нас существуют такие правила, – слова «у нас» прозвучали особенно значительно, – люди, которые к нам ходят, не должны встречаться друг с другом. Многие этого и сами не желают. Так что я провожаю людей через чёрный ход и сам встречаю, как встретил вас. Такая вот простая и необходимая процедура и специфика. Если вас, конечно, интересуют такие детали. А почему вы так волнуетесь? Не волнуйтесь! Это мне впору волноваться, – сказал Юрий Николаевич и сам себе хохотнул.

      Он ещё что-то говорил, пока они поднимались по лестнице на пятый этаж, и слегка запыхался. Юрий Николаевич был самую малость полноват. Но довольно подвижен. В почти чистом подъезде пахло кошками. Этот запах успокоил Мишу ещё больше.

      Наконец они поднялись, Юрий