По следам велосипедных воров. Клаус-Петер Вольф

своё барахло не раскидывать на проходе.

      «Дура набитая», – подумал Лукас и подтянул рюкзак к себе. На вид девочке было лет двенадцать-тринадцать. На ногах беговые кроссовки, в ухе серьга с пучком крашеных, красно-синих чаячьих перьев. Самое длинное перо доставало ей почти до плеча. Русые волосы с одной стороны головы были выбриты.

      Лукас вынул из рюкзака фотоаппарат и, просто чтобы проверить, как он работает, сфотографировал девчонку.

      – Ты случайно не дочка Куншевски? – спросил он подчёркнуто дружелюбно.

      – Чего? Спятил, что ли? Никакого Кунловски я знать не знаю!

      – Его зовут Куншевски, – поправил Лукас. – Слушать надо ухом, а не брюхом!

      – Лиза! Немедленно вернись! – раздался вдруг неприятный, грозный женский голос.

      Лукас заметил, что девочка вздрогнула. К ней сразу же подошла женщина, резко схватила за руку и прошипела:

      – Кому было сказано – вернись!

      К ним подбежал Лизин отец:

      – И надень чёртову шапку! Не видишь, как все на тебя пялятся из-за твоей идиотской причёски?!

      Он попытался натянуть ей на голову чёрную шапку с помпоном. Лиза сорвала её.

      – Мне в ней слишком жарко!

      Лукас наблюдал за этой сценой в тихом ужасе. В таком тоне родители с ними никогда не разговаривали. В какой-то момент ему даже стало жалко Лизу.

      Один из пассажиров тоже видел эту сцену. Лукас заметил на его левом предплечье татуировку. Он улыбнулся. Такое надо немедленно запечатлеть. Лукас навёл объектив и, приблизив, нажал на спуск. После чего встал и пошёл к отцу.

      – Посмотри, пап! – шепнул он. – У того типа татуировка с ошибкой. На руке написано: «Любов навек!» Но «любов» – без мягкого знака.

      Мик взглянул на дисплей камеры и громко хохотнул. Мама с Эммой тоже прыснули.

      – Послушай, Лукас, тут ведь просто так, без спроса, людей снимать нельзя, – тихо сказала Сара.

      – А что такого? Папа тоже часами наблюдает людей и потом описывает их в своих книгах.

      – Но это совсем другое дело! – возразила Сара.

      Мужчина с татуировкой оказался приветливее, чем выглядел на первый взгляд. Он подошёл к Лизе и её родителям:

      – Эта лыжная шапочка действительно очень тёплая, она подходит для гор. А здесь, на побережье, лучше носить что-нибудь такое…

      Он снял с головы пиратскую бандану и протянул девочке. Та недоверчиво взглянула на него.

      – Бери, не робей! – сказал он. – Она к твоей серьге очень подходит.

      Лиза надела бандану.

      – Я же говорил. Выглядишь как настоящая морская разбойница! – обрадовался мужчина.

      – Кто вас просил лезть не в своё дело! – возмутился Лизин отец. – Вы, собственно, сами кто будете?

      – Охолоните чуток! Меня зовут Кено.

      Вы же приехали сюда в отпуск, правда? У нас в Восточной Фрисландии всё устроено иначе. Здесь не только солнце, пляж и море, но ещё и всегда хорошее настроение.

      Отец Лизы глотал ртом воздух, не зная, что возразить, а Кено неспешно вернулся на своё место.

      Как