ИЦА. Анна Евдо

развешивала выстиранное постельное бельё на натянутых во дворе верёвках. Васька просто появился с другой стороны расправляемой простыни, взялся за концы следующего на очереди пододеяльника и кинул ей противоположную часть. Она поймала. Они растянули полотно, хорошенько растрясли его, сложили вдвое и Вася раскинул его на новом ряду. Слаженно и без слов они разобрали весь таз, выбрались из-под развевающихся парусов.

      – Вот так же без напрягов идём дальше, – тихо, но очень чётко проговорил Васька.

      Аня наконец посмотрела ему прямо в глаза.

      – Мир, дружба, жвачка, – он сунул руку в карман и протянул ей на открытой ладони её любимую «Свежую мяту».

      Она взяла маленькую упаковку, отсыпала ему две белых подушечки и улыбнулась, чувствуя, как внутри немного расслабляется тугой узел.

      Итоговые экзамены пролетели в какой-то волнительной собранности. Вроде бы всё знакомо, и в то же время накатывало ощущение финальности и предвкушения, что же там дальше.

      После выпускного Аня с Васькой сидели на старых качелях на школьной площадке. На них явно качались ещё их родители. Турники меняли, разметку на дорожках обновляли, корт обзавелся новыми хоккейными воротами, а качели, как и бюст Ленина, оставались незыблемой постоянной величиной.

      – Помнишь, как мы познакомились на этих качелях? – Вася сильнее оттолкнулся от земли.

      – Конечно, – Аня продолжила слегка покачиваться. – Я успела занять свои первой, а тебе пришлось подождать.

      – Ну, за тобой бы я точно не дождался своей очереди, – Васька задал себе небольшую амплитуду.

      – Тогда ты этого ещё не знал, а мне стало жутко интересно проверить твоё терпение, – Аня мягко прогнулась всем корпусом, поддерживая плавное качание.

      – И как долго я смогу задерживать дыхание, когда ты взлетала в полусолнце, – беззлобно заметил он. – Увы, соседние освободились раньше.

      – Совсем не увы, а слава Богу, иначе бы не познакомились, – возразила девушка.

      – Познакомились бы, – уверенно проговорил парень и откинул назад голову.

      Они долго молча качались. Лишь скрип заржавевших цепей да шорох ветра звучали в тишине. Васька резко спрыгнул на землю и встал перед ней.

      – За мотоцикл не волнуйся. Я присмотрю. Просто приезжай на выходные хотя бы иногда.

      Она протянула к нему обе руки. Он принял их и придержал её, пока Аня соскальзывала вниз с сидушки.

      – Приеду, – пожала надёжные крепкие пальцы, отняла руки и направилась к дорожке.

      Васька оставался в деревне.

      Он подал документы на заочное отделение, потому что не мог оставить родителей. Они не держали, но он принял решение. Оба на инвалидности: отец с отнятой до колена ногой, мать – сердечница. Будучи самоучкой на практике, он мог сам давать уроки механикам-теоретикам, но корочки об образовании еще никому не помешали. Благодаря упорству матери, с особой тщательностью собиравшей все справки, свидетельства и прочие документы, и тётке-врачихе, подтвердившей ту самую не