Лекарство от верности. Галия Мавлютова

в машину, – Костя вежливо распахнул дверцу.

      Я с трудом протиснулась в салон.

      – Меня зовут Костей, а вас? – спросил он, поворачивая ключ зажигания.

      – Варварой, – буркнула я, жутко злясь на маму.

      Ведь это мама выбрала мне имя. Варвара, Варенька, Варюша, простое и грубое. Я всегда ненавидела это имя. Я даже не могла слышать, когда его произносили вслух другие, во мне сразу возникало труднопреодолимое желание – оглохнуть, причем немедленно. Сама себе я казалась девушкой с ведром. Вар-ва-ра. Мое имя, безусловно, произошло от варваров.

      – Красивое имя. Варвара. Варя. Варюша, – сказал Константин.

      Красивый юноша несколько раз кряду произнес ненавистное мне имя, но в его устах оно звучало иначе. Вдруг мое имя зазвучало таинственно и загадочно, будто кто-то осторожно и нежно потрогал фортепианные клавиши в ночной тишине, нечаянно вспугнув бесконечную ночь.

      – Вам нравится мое имя? – изумилась я.

      – Очень красивое имя, и фамилия, наверное, под стать? – спросил он.

      Лучше бы не спрашивал. Я – Варвара Березкина. А могла, наверное, быть непосредственно Березиной, без колкого «к» посередке. Я опустила голову почти на колени, ниже уже некуда.

      – Березкина, – прошептала я.

      – Варвара Березкина, здорово! – восхищенно выдохнул Костя. – У красивой девушки должно быть красивое имя.

      А мне внезапно стало дурно – для великолепного Константина я уже была настоящей девушкой. Пришлось позабыть про рваные колготки. Я зарделась, щеки разгорелись. Настоящая Варвара.

      – Вот мы и на Большом, где ваш дом? – спросил Костя, и я со всего размаху опустилась на землю.

      – Вот мой дом, – взмахнула я рукой и замерла.

      На тротуаре перед моим домом стоял неприкаянный Вовка. Закусив губу, он смотрел на меня, будто хотел пронзить взглядом насквозь. Я почувствовала его боль, Вовке было больно. Его боль перешла ко мне, проникла в тело, руки сразу задрожали, пальцы выбили дробь на коленях. Костя удивленно посмотрел на меня.

      – Не бойтесь, здесь никого нет. Вас никто не увидит, – сказал он. Костя чувствовал мою боль, переживал мой стыд. В первый раз я ощутила разнополярность восприятия. Все люди переживают эмоции по-разному, и в то же время одинаково. Я вышла из машины. Подошла к Вовке. Послала воздушный поцелуй Косте. Все сделала правильно. И все равно совершила ошибку. Так обычно бывает во взрослой жизни, вроде бы все делаешь как надо, но все верное и правильное тут же превращается в страшную и непоправимую беду. Костя тут же уехал с каменным, абсолютно непроницаемым лицом. А мы с Вовкой остались вдвоем на проспекте.

      – Кто это был? – спросил Вовка.

      Он спросил строгим тоном отца и мужа, будто справлялся о полученных отметках в школе. У моего мужа всегда был слишком строгий голос с суровой ноткой, как у привередливого начальника.

      – Костя. Наш новый ученик, – ответила я, капризно передернув плечами. – Предложил подвезти меня. У меня небольшая