Книга II. Дар светоходца. Враг Второй Ступени. Елена Гарда

лестницы – серебристого цвета пластины размером с небольшую тетрадку. Соломея использовала ряд пирамидок из разных горных пород, некоторые были прозрачные, некоторые гладкие, какие-то – рифлёные. Эти пирамидки при перемещении издавали разные звуки.

      Соломея что-то замеряла, усаживая неофита на стул к себе спиной. Каю очень хотелось обернуться и посмотреть, что они показывают, но Соломея менять положение запрещала, просто выполняла свои замеры и длинным, тонким как стилет ногтем ставила отметки на пластине с твоим именем.

      Знаки были непонятны, результатов этих упражнений никто не знал.

      И только дед Егор заявлял, что с каждым сеансом он сам становится лучше и «скорректированней». И точно не свернёт с пути познания никуда, разве что в соседний бар «Кракатук»…

* * *

      В среду фотоники бодрыми рядами прошагали на занятия по Геодезии. Теоретические занятия по Основам Геодезических Измерений проводились в БФА. Но в этот раз двери перед ними не открылись, и фотоники столпились перед аудиторией, запрудив коридоры.

      Наконец появился Мастер Карфаген. Никаким Карфагеном он, конечно, не был. Просто сразу, после того как господин Розмаринов представил его Карпом Ришаровичем Афиногеновым, сам преподаватель посоветовал не мучиться и добавил, что отзывается на это имя.

      Мастер Афиногенов вид имел совершенно героический. Прекрасно сложен и росл, породистый будто средневековый бронзовый лик, жёсткий подбородок, ровные зубы, серые глаза – мечта портретиста. Рубец на правой щеке аж до шеи, другой на лбу, и не похоже было, что дело в неловком обращении с бритвой. Такой человек, по заявлению деда, мог преподавать только бои на мечах, групповые поединки с топором или конную сходку на копьях.

      Муза, как всегда, не спешила с выводами: «Лица нам достаются разные. Внутри не всегда то же что и снаружи. Зато… наверняка от девушек отбоя нет».

      Дед покосился на неё:

      – Как вы узнаёте?

      Муза ответила:

      – Вам для этого достаточно острого носа. И чтобы лампочку без лестницы…

      Кай с дедом дружно посмотрели на носы друг друга… одинаково прямые и острые. Хорунжий скосил глаза к собственному. И затем – Кай готов был ударить себя по руке за эту глупость – все трое вскинули руку вверх к плафону над головой, одновременно коснулись лампочки и посмотрели на Музу.

      Девушки расхохотались.

      …

      Пробасив приветствия, Карфаген объявил, что с сегодняшнего дня они приступают к практическим занятиям и позвал всех следовать за ним на Полигон.

      Они сошли вниз, к первому этажу, незаметно для всех нырнули в нишу за бюстом Бехтерева и, оставив позади несколько поворотов, остановились у двери. Дверь была тяжёлая, в железной оплётке с огромным навесным замком на засове.

      Из смежного коридора вынырнула юркая тень. Кай оглянулся, то был Розмаринов.

      – Прошу, Мастер, – непривычно тихим голосом проговорил Конкордатор, передавая ключ. Развернувшись и закинув руки за спину, тот удалился. Хотя не удалился,