Армагеддон был вчера. Генри Лайон Олди

начинает сокрушаться о пропавшем Ерпалыче, пес лижет ей руки, а следовательша из прокуратуры очень внимательно слушает старушку и даже что-то записывает; короче, я и не заметил, как кто-то притащил из холодильника водку.

      «Столпер-плюс», с портретом Столпера-равноапостольного на этикетке – люблю ее, она лавровым листом отдает, на послевкусии.

      Увы, Идочка безошибочно вычислила виновного, набросившись на Фимку – поскольку, по ее словам, я еще не оправился от болезни, и в ближайшие лет пятьдесят не оправлюсь, если у меня такие друзья! – я развожу руками, встаю и, дабы не впасть в искушение, отправляюсь в туалет.

      – На прошлой неделе одного дурака-рэкетира брали, – доносится до меня веселый бас Ритки, и я задерживаюсь в коридоре, чтоб послушать. – Долги под заказ из должников вышибал. Способ, дескать, колдовской разведал, чтоб без проблем. Я у него, когда наручники нацепил, спрашиваю: что за способ? А он мне серьезно так: очень просто, служивый! Берут два яйца двумя пальцами, протыкают иглой трижды с двух сторон…

      Первым хрюкнул Фима-Фимка-Фимочка.

      – …с двух сторон, значит, потом опускают яйца в кипящую воду с солью и перцем…

      Деликатный смешок – это следовательша; и почти сразу меленько захихикала тетя Лотта, старая заговорщица.

      – …потом дверь на замок, ключ в кипяток, и поешь фальцетом: «Черт приносит того, кто просит! Замок я закрыла, долг в яму зарыла, забрала у пакостника иль убила!..» Ну, дальше я не помню. И напоследок…

      – Чего это вы все хохочете? – слышен мне обиженный возглас Идочки. – Нет, правда, что тут смешного?!

      – А главное напоследок, – заканчивает Ритка, весь сотрясаясь в пароксизмах. – Главное в том, что ключ с яйцами вареными надо снести на могилу с именем должника, а замок от двери – на могилу с именем кредитора! Я у него спрашиваю: и что, впрямь никаких проблем? Кивает, зар-раза… если, говорит, гостинцы на могилы снести не забудешь, то никаких…

      Ухмыляясь, покидаю коридор.

      Ну, Ритка, ну, шалопай…

      Заперев дверь туалета на задвижку и отгородившись ею от слабо доносившегося из комнаты гула голосов, я вздохнул с облегчением. Ну и денек сегодня! Одно могу сказать: Идочка – молодец. И как сестра милосердия, и вообще… Или это наша первая встреча в ванной так на меня подействовала? Вряд ли: что я, голых баб не видел?! Видел. Да и не голая она была, хотя и пес на нее как-то так косится, и я – тоже кобель еще тот…

      Тоненькая пачка листков в клеточку вываливается из моего кармана на кафель пола, я вспоминаю, откуда у меня взялись эти листки – и поскольку сидение в туалете располагает к чтению, по-новой углубляюсь в письмишко Ерпалыча.

      Мысль отдать листки Эре Гигантовне возникает несколько позже, и убедительностью эта мысль не обладает.

«Акт творения»(страницы 3-9)

      …Вот так я впервые и познакомился с сектантами Волшебного слова. Впрочем, к тому времени их почти никто не звал сектантами, особенно в кулуарах городского филиала НИИПриМ.

      Института