Недопесок. Юрий Коваль

много пережито. Всё теперь позади, а впереди долгий путь на полюс, бураны, метели, вьюги.

      Впереди морозы в сто градусов и отряд полярников, во главе которых начальник Серпокрылов. В меховых унтах, с пистолетом в руке.

      А Верка Меринова – фельдшерица.

      «Товарищ начальник, – скажет она, – разрешите залезть на айсберг».

      «Ладно, лезь, да смотри не задерживайся на макушке, а то скоро задует пурга. Сама знаешь, что такое Север».

      «Я мигом. Только слазию – и обратно».

      И вот Верка полезла на айсберг, и тут же задула пурга.

      «Сидите в красной палатке! – приказал Серпокрылов полярникам. – А я пойду спасу её».

      И он быстро-быстро стал карабкаться на айсберг.

      Пурга дула с нестерпимой силой, и не было ничего видно на земле, но всё же начальник заметил Верку. Полумёртвая от холода, она лежала в снегу. А над нею стоял белый медведь. Тут начальник хлоп из пистолета – медведь шмякнулся…

      Тогда Серпокрылов взвалил Верку на плечи и потащил её вниз.

      «Оставь меня, Лёша, – слабым голосом просила Верка. – Дай мне умереть в снегу!»

      «Ни за что, – отвечал Серпокрылов. – Я спасу тебя».

      «Спасайся сам, ты ещё нужен людям, а я уже не нужна».

      «Мы оба нужны», – отвечал начальник и брёл в пурге, шатаясь, брёл и брёл, брёл и брёл и нёс на плечах Верку Меринову.

      – Эй, малый, погоди! – услыхал вдруг он.

      Дошкольник оглянулся.

      – Погоди, погоди, – говорил человек в овчинном полушубке, взбегая на бугор.

      – Тебе чего, дядь?

      – Хочешь крючочек?

      – Какой? – не понял Лёша.

      – Рыболовный, номер пять. На окунька, подлещика. Хочешь?

      – А то, – ответил дошкольник.

      – Вот и хорошо. Всё путём. Насодишь кашки, а подлещик – хлям! – и болтается на крючке. Грамм на двести!

      Человек в полушубке скинул с плеча сундучок и, бормоча: «Окуньки, подлещики», щёлкнул замком.

      Лёша заглянул в сундучок, и сердце его восхищённо стукнуло. Золотом, серебром сияли-переливались в сундучке рыболовные драгоценности: блёсны-плотвички, перья-поплавки.

      «Подлещик» же тем временем вытащил из сундучка коробку из-под монпансье, поддел крышку ногтем. Сотня самых разных крючков – стальных и латунных, гнутых и кованых – оказалась в коробке.

      – Выбирай.

      – А можно два?

      – Бери, уж больно ты малый хороший.

      Дошкольник Серпокрылов не считал себя таким уж бесконечно хорошим малым, но всё-таки выбрал крючки, снял с головы фуражку и зацепил крючки за подкладку.

      – А на акулу есть? – спросил он.

      – Чего на акулу?

      – Крючок.

      – Нету.

      – Ну ладно, я побежал.

      – Постой-постой! Я тебе крючки, а ты мне чего? Дай и ты мне чего-нибудь.

      – Идёт, – согласился дошкольник и вынул из кармана медный предмет неясного назначения. Это был носик от чайника.

      – Зачем он мне? – удивился человек в полушубке.

      – А вот так, – сказал дошкольник и вдруг приляпал