Недопесок. Юрий Коваль

Она сразу поняла, кто такой сидит на снегу у конуры.

      – Песец, – сказала она. – Он с фермы сбежал.

      – Я его вчера у магазина от собак отбил, – хвастливо сказал плотник.

      – А что это, интересно, ты делал у магазина? – спросила Клавдия Ефимовна.

      – Так, Клав… – замялся плотник. – Сама знаешь, махорки-то надо купить. А где ж её взять, как если не в магазине?

      – Весь двор провонял своим табачищем, – недовольно заметила мамаша Меринова и, присевши на корточки, стала разглядывать недопёска.

      – Какой мех красивый, – говорила Вера. – Мам, налей ему щец.

      – Нечего зверей прикармливать. Пускай отец сядет на велосипед да отвезёт его на ферму.

      – Не надо его на ферму, мам, – сказала Вера. – Пускай он у нас поживёт. Будет как собачка. Давай мы его пригреем.

      – Куда я, Клав, теперь поеду, – поддержал Веру плотник. – Разве я проеду по такому снегу? К тому же задняя ось, похоже, треснула.

      – У тебя я знаю, где треснуло, – сказала мамаша Меринова, недовольно поглядевши плотнику в глаза. – Ты скажи-ка лучше, что это ты у магазина делал?

      Плотник Меринов смешался, закашлялся, вытащил из-под крыльца какую-то верёвку и пошёл за калитку, сказавши загадочно:

      – Схожу за жердями.

      Вчерашние щи

      Осторожно по шерсти попробовала Вера погладить недопёска. Он сжался и, насупившись, поглядел куда-то за забор. Лёгкие прикосновения человеческой руки удивили Наполеона, но ничего страшного в этом не было, и вдруг тёплая приятная дрожь пробежала по спине.

      А Веру удивляло, какой у него чуткий мех. Он струился, шевелился под пальцами, был живым и даже на ощупь серебристым. Вере очень хотелось провести пальцем вдоль белой полоски, рассекающей нос недопёска, но она не решилась.

      – Мам, принеси щей. Давай мы его прикормим.

      Мамаша Меринова погладила Веру по голове и сказала:

      – Ты у меня молодец. Животных любишь. Ладно, всё равно сегодня новые ставить.

      Она сходила в дом и вынесла чугунок тех самых щей, что так вкусно пахли вчера. Эх, были в запасе у мамаши Мериновой бараньи варёные мослы, но не сумела она их оторвать от сердца!

      Пальме налили в миску, а недопёску разыскала Вера бывшую сковородку с обломанной ручкой, накрошила в щи хлеба.

      Пальма завиляла хвостом, подошла к своей миске и весело ударила по щам языком.

      – Хлебай, хлебай, не робей, – подталкивала Вера Наполеона.

      Он упирался, хотел для начала крутануть сковородку и лапой неожиданно зачерпнул щей. Облизнул и сразу понял, что никогда не пробовал ничего столь острого и солёного. Снова обмакнул лапу и зацепил какой-то лохматый узел.

      – Это капуста, – пояснила Вера. – Хлебай, хлебай… Тут и луковки попадаются, кругленькие, да, наверно, уж разварились, упрели. И картошка.

      Наполеон слизнул капусту. Так и стал он есть: обмакивал в щи лапы и облизывал. Вчера щи пахли, может быть, и вкуснее, но и сейчас были они хороши. Кислый и жирный валил от них пар.

      Пока налегал недопёсок на