Тебе держать ответ. Юлия Остапенко

да ему и не было до этого никакого дела, – но Адриан всё равно ощутил вспышку благодарности за то, что его вырвали из кошмара.

      – Идём. Проси, чтобы нас благословил в пути Милосердный Гвидре. Это ведь ему поклоняется твой клан? Надо же, какая удача, выбрать себе бога странников…

      – А кому поклоняется твой клан? Уж не Мологу ли?

      – У меня нет клана, мальчик, – коротко и криво улыбнувшись, ответил Том. – А про Молога я тебе как-нибудь потом расскажу. Времени у нас впереди более чем достаточно.

      3

      У неё было лицо Камиллы. Кожа Камиллы, её волосы, её руки, даже одежда цветов её клана. Только глаза выдавали, кто она на самом деле, но он не смотрел ей в глаза.

      – Что ты делаешь? – спросила она. – Что ты делаешь, Том?

      Конечно, она не была Камиллой, даже тенью или духом Камиллы. Камилла умерла намного раньше, чем он стал зваться Томом. А она называла его этим именем, потому что знала, что именно так он в мыслях называет сам себя. Это действовало.

      – Я знаю, что я делаю, – как всегда спокойно ответил он.

      – Неужели? Прежде ты не мог похвалиться этим.

      – Оставь меня в покое, – устало попросил Том, хотя и знал, что она не уйдёт.

      Лже-Камилла наклонила голову, качнув вплетённым в волосы жёлтым цветком. Наверное, Том должен был помнить, как сам срывал и вплетал его, и оттого расчувствоваться, но он ничего не помнил. Всё это было так давно.

      – Меня волнуешь не ты, Том…

      – Я знаю.

      – …меня волнует мальчик.

      – Я знаю.

      – Ты сказал ему?

      – Нет.

      – Почему? Почему нет? Чего ты ждёшь?

      – Ещё рано.

      Она тяжело вздохнула. Её всегда раздражало его упрямство.

      – Пойми, ты не можешь просто держать его здесь силой.

      – Почему не могу? Вполне могу.

      – Ты погубишь его. Так же, как себя, и как…

      – Может, ты права, – сказал он задумчиво. – Может, так было бы лучше. Если бы он умер. Я подумаю над этим.

      Она тихонько рассмеялась смехом Камиллы… должно быть, её смехом – Том плохо его помнил, а может, не помнил вовсе и ему только казалось, что и смех у неё должен быть, как у Камиллы, раз уж она украла всё остальное.

      – Ты не станешь думать об этом, Том. Ты давно решил и теперь делаешь.

      – Спасибо. Польщён твоей верой в мою целеустремлённость.

      – Я не говорила, что это хорошо.

      – Ну тогда не взыщи.

      Она протянула руку и провела ладонью по его щеке. Том почувствовал это прикосновение, будто оно случилось наяву.

      – Ты так зарос, – сказала она со смесью ласки и неодобрения. – И загорел. И отощал. Я тебя помнила совсем другим. Что ты сделал с собой?

      – Ничего такого, о чём стоило бы жалеть, – ответил он и убрал её руку от своего лица. Она не стала смеяться, но улыбнулась улыбкой Камиллы.

      – Адриан не позволит тебе, – сказала она, и это звучало как обещание. – Он не захочет стоять в стороне. Он не такой, как ты.

      – Дай-то бог, чтоб не такой, – сказал Том и проснулся.

      Он