«Крестовый поход на Восток». Гитлеровская Европа против России. Юрий Мухин

потребовали от Польши разрешения проложить по ее территории железную и автомобильную дороги из собственно Германии к Восточной Пруссии (ныне Калининградская область РФ). При этом, конечно, под полотно дорог отчуждалась какая-то площадь польской земли. Но ведь немцы за это платили, а сами дороги впоследствии давали бы доход и обслуживающим их полякам. Никакого возврата немецких земель гитлеровцы сначала не требовали, ни на каком воссоединении с Фатерляндом немцев, живущих в Польше, не настаивали[96]. (Эти вопросы возникли чуть ли не за день до начала войны, с тем, чтобы не дать полякам решить дело миром[97]) Претензии немцев не наносили Польше никаких убытков, да и немцам не давали никакой прибыли. Из-за чего было объявлять мобилизацию и начинать войну, тем более что и поляки немцам не отказывали категорически?

      С Чехословакией все понятно. Черчилль пишет: «Бесспорно, что из-за падения Чехословакии мы потеряли силы, равные примерно 35 дивизиям. Кроме того, в руки противника попали заводы «Шкода» – второй по значению арсенал Центральной Европы, который в период с августа 1938 года по сентябрь 1939 года выпустил почти столько же продукции, сколько выпустили все английские военные заводы за то же время»[98].

      Благодаря чехам немцы содержали 40 дивизий своей армии. Польша, захватив Тешинскую область Чехословакии, увеличила мощности своей тяжелой промышленности в полтора раза[99], и с ней все понятно. Но зачем было воевать из-за постройки немцами железной дороги на территории Польши?

      Есть еще и голливудский взгляд на историю. По нему Гитлер ненормальный идиот, который в припадках безумия не ведал, что творил. Но если это так, то тогда правительства всех остальных стран Европы – умственно неполноценные дебилы с детства, поскольку они объединенными усилиями не смогли справиться даже с идиотом. С такой постановкой вопроса историки вряд ли согласятся, но тогда надо признать, что Гитлер, несмотря на чудовищность его замыслов, был умным и ловким политиком, как во внутренних, так и во внешних делах. Тогда еще более непонятно, зачем он начал войну с Польшей? Но, повторю, об этом позже.

      Итак, весной 1939 г. нежная дружба между нацистами и польской элитой внезапно треснула. 4 апреля того года польский посол в Москве Б. Гжибовский попросил встречи у наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова, на которой сообщил «о предъявлении Германией Польше трех требований: 1) о Данциге, 2) о постройке автострады через «коридор», 3) о присоединении Польши к антикоминтерновскому пакту, – каковые требования Польшей отклонены». На вопрос Литвинова, каков же был ответ Польши на германские требования, «Гжибовский сказал, что ответом была мобилизация в Польше, и что Польша отказалась даже вести переговоры по этим требованиям». На замечания Литвинова о том, что «Польша не желает примкнуть к каким-либо комбинациям, в которых участвует СССР», Гжибовский довольно нагло заявил, что «когда нужно будет, Польша обратится за помощью к СССР». Эта наглость вынудила Литвинова заметить: «что

96

Год кризиса. – С. 357.

97

Кейтель В. Размышления перед казнью. – Смоленск: «Русич», 2000. – С. 234–235.

98

Черчилль У. – Кн. 1. – С. 151.

99

Мельтюхов. – С. 158.