Громовая жемчужина. Анна Гурова

рукопись. Мисук прочитала начало – и захихикала.

      – «Повесть о двух влюбленных соснах»! Развлекаешься сказками?

      – Это театральные пьесы, – серьезно ответил мокквисин. – Ты, наверно, и не знаешь, что в старину на островах Кирим существовал древнейший ритуальный театр?

      Мисук небрежно бросила рукопись на кучу свитков.

      – Мне до театра дела нет. Хватит пустой болтовни, колдун. У меня к тебе пара вопросов.

      – Я давно жду, когда ты наконец перейдешь к делу.

      Девушка обняла руками колени.

      – Скажи, не знаком ли ты с неким… даже и не скажу наверняка, человеком, демоном или призраком… Выглядит он как уроженец Кирима, на вид лет тридцати, синеглазый, одевается в черное, на лбу клеймо императорской тюрьмы…

      – Нет, не знаком, – после долгой паузы ответил Кагеру. – Вот удивительный вопрос, не ожидал. Клейменый призрак, надо же… А что он натворил, этот «демон или человек»?

      – Он преследует Мотылька, – взглянув ему в глаза, сказала Мисук.

      Как ни владел собой Кагеру, а все же при звуке имени Мотылька его перекосило от ненависти.

      – Преследует? С какой целью?

      – Я еще сама не поняла. То ли он пытается втравить его в неприятности, то ли наоборот, защитить. А может, у него свои цели, с благом или горем Кима никак не связанные. Я, по правде сказать, собиралась спросить тебя. Я сильно подозревала, что этот призрак – один из твоих слуг. Но теперь что-то засомневалась.

      – Нет, это не мой слуга. И я не посылал его убить Мотылька по одной простой причине – я собираюсь прикончить его собственноручно.

      – Речь вовсе не идет об убийстве, – сказала Мисук, внимательно наблюдая за своим бывшим учителем. – Этот клейменый тип… ты не поверишь, о чем он просил нашего малыша Мотылька. Он допекает его просьбами убить некоего Рея Люпина. Рей – приятель Кима, говорят, весьма одаренный юноша, но решительно ничем не примечательный…

      – Рей Люпин? – повторил Кагеру. – Смутно припоминаю. Какой-то купеческий сынок, который решил стать монахом. О нем упоминал тот бедняга-гадальщик, как там его звали…

      – Кушиура, которого ты убил, – насмешливо подсказала Мисук. – Сначала, само собой, выведав последние вести о Киме – с какой целью, очевидно. Да, я многое о тебе знаю. Не так уж ты слаб, как прикидываешься. Даже твой волчий демон по-прежнему тебе служит. Предупреждаю, – глаза девушки сузились, – даже не старайся навредить Мотыльку! Я этого не оставлю!

      – Конечно, с таким защитником, как ты, не сравнятся все монахи Каменной Иголки. Парню будет, за чьей спиной укрыться, когда у монахов лопнет терпение и они выставят его за ворота, – презрительно ответил Кагеру. – Не пойму, зачем ты возишься с этим несчастным Мотыльком?

      Мисук торжествующе улыбнулась и нанесла последний удар:

      – Я намереваюсь выйти за него замуж.

      Кагеру треснул ладонью по низкому столику. Глиняный светильник подпрыгнул, едва не опрокинувшись, свитки и разрезные книги посыпались во все стороны.

      – Зачем тебе Мотылек?! – рявкнул