Вельяминовы. Время бури. Книга первая. Нелли Шульман

он сказал, что сам приведет в исполнение смертные приговоры заложникам. Настаивал, что мне будет трудно, среди них женщины, дети…, – Анна не говорила мужу о Екатеринбурге. Теодор знал, что она была в городе, с отцом, а больше, как решила Анна, ему не надо было ничего знать.

      Такси привезло их на аэродром Бальбуэна. Зайдя в ангар, увидев двухместный, легкий самолет Boeing-Stearman, она ахнула: «Я не верю, милый!». Янсон рассмеялся:

      – Ты любишь летать. Я его арендовал. Доберемся до севера, и пересечем границу пешком.

      Он подал жене шлем и очки:

      – Возьмем напрокат мощный автомобиль, и поедем в Нью-Йорк. Хочется увидеть Америку не из окна вагона, – техники погрузили саквояжи. Проверив двигатель, Теодор устроил жену на месте пассажира, сзади пилота.

      Анна один раз сидела за штурвалом. Теодор, во время антоновского мятежа, руководил химической атакой на силы белых. Анна тогда попробовала управлять самолетом и ей понравилось.

      – Надо будет в Цюрихе в аэроклуб записаться, – расправив шелковую, пурпурную юбку, она скинула пиджак, и сбросила туфли. Шлем, она сдвинула на затылок. Из-под темной кожи выбивались пряди черных, пахнущих жасмином волос. Теодор показал на карте маршрут. Из Мехико они летели в Матаморос, на крайнем западе границы. Напротив, стоял город Браунсвилль, в Техасе.

      Теодор водил папиросой по карте, разложив ее на полу ангара:

      – Потом вдоль побережья в Хьюстон, Новый Орлеан, Саванну, Чарльстон, и Нью-Йорк. Почти две тысячи миль, – довольно сказал муж.

      – Будем вести машину по очереди, окажемся в Нью-Йорке раньше нашего пакетбота…, – карта лежала в сумочке от Луи Вюиттона.

      Техники убрали лесенку. Выехав из ангара, самолет начал разгоняться.

      – Отличный он пилот, – горячий ветер ударил в лицо. Анна натянула очки. Шелковый шарф развевался за ее спиной. Боинг оторвался от взлетной полосы. Самолет, покачиваясь, набирал высоту. Анна всегда любила смотреть на землю сверху. Перегнувшись через борт, она обернулась. Мехико уходил вдаль, под крылом боинга. Шарф сорвало с шеи, она рассмеялась: «Пусть». На нем был только ярлычок модного дома Шанель. Никто бы не увидел, ничего подозрительного в куске шелка. Она следила за его падением. Муж, одной рукой, не отрываясь от штурвала, передал ей блокнот:

      – Из Москвы! – закричал он. Анна зашевелила губами.

      – Очень хорошо, – решила она, – в Москве я расскажу о его настроениях. Просто слабость, он не связан с троцкистами, я ручаюсь. Но нельзя такое оставлять без внимания. Отец всегда учил, что коммунист, выполняя партийный долг, не колеблется. И Владимир Ильич так поступал. Я должна поставить партию в известность о его сомнениях. Это моя обязанность.

      Она подумала, что Марта, наконец-то, сможет поучиться в советской школе, хоть и недолго. Анна дошла до записей мужа касательно досье на американцев.

      Теодор выровнял самолет:

      – Однофамильцы твоей матери! Мэтью и Меир Горовицы. Судя по сведениям, они какие-то дальние родственники.