Визуализатор. Михаил Рощин

с моим послужным списком.

      – По правде сказать, я не успел познакомиться с материалами. Задание мне дали только вчера, а запись на очередь в архив на пару-тройку недель вперед. А в интернете никаких достоверных фактов не было… – начал было оправдываться Максим.

      – Вообще-то мне дали высшую меру наказания – перебил его Иван. – Да только исполнить приговор не успели.

      Максим начал делать пометки в блокноте.

      – Ты подожди, репортер. Потом запишешь. У нас вроде бы диалог, мне не комфортно беседовать с пишущей машинкой.

      Тот прекратил писать и молча продолжил слушать.

      – Так вот. Меня должны были казнить, но кто-то сверху решил этого не делать. Я даже догадываюсь, кто, но дело не в этом.

      – Но разве можно отменить уже вынесенный приговор?

      Иван ухмыльнулся.

      – Еще как можно. Я тебе расскажу, но об этом моменте лучше ничего не пиши, а то сам пострадаешь.

      Максим кивнул и спрятал блокнот.

      – Мой процесс проходил за закрытыми дверями, и между вынесением приговора и его обнародованием прошло немного времени, буквально пара дней. В это время, как бы случайно, появилась поправка в законодательстве, согласно которой в сфере наказания появилось понятие об изоляции. Для некоторых людей я был опасен, но нужен был живьём.. Вот меня и упрятали в богом забытую комнату на тридцать лет.

      Внезапно Шлыков встал с койки. Максим отпрянул, но старался не подавать виду, что напрягся.

      – Понимаешь ли, в этих стенах мне было очень одиноко. Но зато времени на раздумья хоть отбавляй. Не хочу сказать, что я раскаиваюсь, зла в своей жизни я сделал много, гораздо больше, чем любой другой человек. Но у меня есть одно желание, и поэтому ты здесь. Люди, которые поместили меня сюда, всё еще хотят получить своё. А я лишь хочу, чтобы обо мне не забыли.

      – А какое отношение это имеет ко мне? – спросил Максим.

      Иван подошел к решетке: – Я хочу предложить тебе сделку. Я буду рассказывать тебе о своей жизни, а ты будешь об этом писать. Хочешь – статьи, хочешь – книгу. На твоё усмотрение.

      – Но я и так буду писать. Это же моя работа – возразил Максим.

      – Ты не понял, Максим. Сделка подразумевает договор. Ты будешь писать про меня, а я поделюсь с тобой своим даром.

      Максим опешил. Такого поворота он никак не ожидал. Мало того, что его собеседник – заключенный на пожизненный срок, так он еще и сумасшедший.

      – Каким даром, если не секрет?

      – Я иногда могу видеть будущее окружающих меня людей. – тихо ответил Иван.

      «Точно, сбрендил» – решил Максим. «Видимо, изоляция не прошла даром».

      Шлыков отошел от решетки, отступил вглубь камеры: – Подумай как следует, Максим. Это может быть твоим шансом.

      Внимание Максима привлёк звук в дальнем углу коридора. В открытой двери стояли охранник. Он постучал пальцем по левому запястью: «Время вышло».

      Репортер начал подниматься со стула.

      Заключенный