Черный Стрелок 2. Александр Мазин

газанула (Петровский тоже, на автомате), а потом так же резко ударила по тормозам, а поскольку тормоза у нее были получше, чем у «девятки», за рулем которой сидел Петровский, то «жигуль» с ходу воткнулся в крепкий бампер.

      Напарник улетел головой в стекло, водитель удержался, но от рывка ему стало совсем худо (последствия прошлого ДТП еще не прошли), зрение отключилось, а когда включилось, то в лоб ему уже летел черный ружейный приклад.

      Снова очнулся боец сурьинской «наружки» на больничной койке, поэтому бедняге не довелось увидеть, как массивный джип с никитскими номерами притер белый «рено» к обочине, а двое выскочивших из внедорожника мужчин, проигнорировав протестующие крики, вытащили сурьинскую племянницу из машины, запихнули на заднее сиденье и укатили в направлении порта.

      Так потом рассказали милиции и сурьинским безопасникам свидетели похищения.

      Девушка, лежавшая на узкой, застеленной солдатским одеялом койке, была красива. Именно была. Сейчас лицо ее распухло и почернело от кровоподтеков, густые светлые волосы спутались, некогда элегантная блузка разорвана, юбки не было вовсе, низ живота прикрывало грязное полотенце, длинные стройные ноги были грязны, исцарапаны и тоже покрыты синяками.

      – Гляди, коза! То же и с тобой будет! – пообещал Рябой, сжимая грубыми пальцами затылок Нади Павловой.

      Надя промолчала. Она уже убедилась, что ее угроз здесь не боятся. Этим бандитам все равно, кто она такая, или они слишком тупы, чтобы понять, кто ее дядя. Тем не менее первый испуг прошел, и племянница Сурьина не очень-то поверила словам бандита. Никто не посмеет так обращаться с ней. Если ее похитили, чтобы шантажировать дядю Лёву, то какой смысл ее избивать?

      Рябой толкнул Надежду к соседней койке.

      – Параша – там.

      – Да что вам нужно, в конце концов? – не выдержала Надя. – Можно же нормально сказать!

      – Скоро все узнаешь, коза, не шепести! – отрезал Рябой, и дверь с лязгом захлопнулась за ним.

      Дверь была совсем как тюремная: стальная, с окошком посередине. Из забранного решеткой окна, расположенного слишком высоко, чтобы маленькая Надя могла до него дотянуться, сочился свет. Еще в комнате был умывальник. Из него в большую алюминиевую кружку сочилась струйка воды. Под раковиной, на покрытом линолеумом полу, стояла «ночная ваза».

      Избитая девушка застонала. Надя наклонилась к ней:

      – Пить хочешь?

      – Да… – Девушка открыла глаза, вернее, один глаз, превратившийся в узкую щелочку. Второй совсем заплыл. – Ты…

      – …Такая же пленница. Меня Надей зовут. Пей. – Она аккуратно приподняла голову девушки и поднесла кружку к ее разбитым губам.

      – Я – Мария… – прошептала девушка, напившись. – Маша… Ой!

      – Потерпи немножечко. – Смоченным в воде платком Надя осторожно протерла ее лицо.

      – Я тебя знаю… – пробормотала избитая девушка. – Ты – родственница Сурьина, да?

      – Да. – Скрывать очевидное не было никакого смысла. – Мы встречались?

      – В прошлый понедельник. На приеме у представителя Президента.

      «Однако!» –