Летальный исход. Джон Локк

передал трубку Монике, а мы с Келли выбрались из вэна и закрыли за собой дверь.

      – Ты заметил выражение ее лица, когда передал ей телефон? – спросила Келли.

      Я кивнул. Выражение это было нетрудно разгадать: смесь шока, замешательства, надежды, страха. Мне такое встретилось впервые.

      – Как думаешь, она попробует там запереться? – спросила Келли.

      – Сомневаюсь. Она же понимает, что не может добраться до переднего сидения быстрее, чем мы откроем дверь.

      Келли кивнула. Мы наблюдали, как эта бедолага сжимает в руке телефон и прижимает его к своему неповрежденному уху, пытаясь понять, что ей говорит этот отрывистый металлический голос. Я понимал, что она сейчас чувствует.

      – Как у тебя дела с двойником? – спросила Келли.

      – С твоим двойником? – уточнил я. – Я еще думаю над этим.

      Келли рассмеялась:

      – Готова спорить, что и впрямь думаешь.

      – Это нелегкая задача – подобрать милую и добрую библиотекаршу, чтобы она была похожа на тебя.

      – Библиотекаршу, да?

      – Конечно, а почему бы нет?

      – Последней моей «библиотекаршей» была Фифи, французская шлюха. У нее еще была татуировка на лобке: «Читай по моим губам!».

      Я улыбнулся при этом воспоминании.

      – Фифи, точно. Только я что-то не помню, чтобы она считала себя французской шлюхой.

      Келли нахмурилась.

      – Это библиотекарское выражение. Только она не первая шлюха-библиотекарша с татуировкой в промежности. Ты хоть помнишь, как звали другую?

      Я помнил. Констанс была бы отличным двойником для Келли… если не считать татуировки у нее в промежности, гласившей: «Тебе тут, внутри, горячо, или это я тебя так грею?».

      – Полагаю, что заслуживаю большей благодарности, – заметил я. – Это нелегко – найти для тебя двойника. Не говоря уж о том, какой тщательный осмотр я должен произвести, раз уж ты так капризна насчет тату и всего прочего.

      – Ага, точно. Я верю, что когда дело доходит до проституток, ты подходишь к этому делу со всем пылом.

      Между тем Моника, сидящая в заднем углу вэна, подтянула колени к подбородку. По ее щекам текли слезы, губы двигались, произнося слова, которых я не слышал. Потом она, кажется, некоторое время слушала, после чего снова начала тихонько плакать.

      – Как ты думаешь, что он ей говорит? – спросила Келли.

      Я не имел ни малейшего понятия, и мне было неприятно, что меня это так заботит.

      – А эта следующая моя подмена, другой двойник, – сказала Келли. – У нее есть тату?

      – Джанин? Пока не знаю.

      – Но тебе не терпится выяснить.

      – Мое извечное стремление к точности, к деталям и подробностям уже стало легендой, – ответил я. – Бессмертной легендой.

      – Точно такой же бессмертной, как триппер, – заметила Келли.

      Моника подняла взгляд и посмотрела на меня через окно вэна. И кивнула. Я открыл дверь. И услышал, как она благодарит Виктора. Интересно, что