Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане. Надырпаша Сотавов

по масштабам, значимости и последствиям событий, не вписывающихся в хронологические рамки походов Надир-шаха; отдельные авторские суждения не доведены до логического завершения; за пределами внимания автора остались работы иранских и турецких историков, содержащие конкретный материал с выводами концептуального характера; имеются неточности в ссылочном аппарате, грамматического и стилистического характера.[96] Тем не менее труд В. Г. Гаджиева – первое монографическое исследование, восполнившее существенный пробел в этой области, заслуживающее внимания за внесенный вклад в отечественную историографию.

      Несколько шире – с уклоном в сторону Закавказья – на фоне международных отношений дает интерпретацию событий на Кавказе московский историк О. П. Маркова. Работа Марковой, богатая многочисленными источниками и литературой, отличается совокупным видением событий в регионе, особенно в закавказских областях побережья Каспия, четкими и ясными выводами. Касаясь международного аспекта кавказской проблемы, она правильно отмечает, что подписанием Гянджинского договора с Ираном в 1735 г. российское правительство фактически отказалось от покровительства народам Кавказа, что нанесло ущерб ее международному авторитету, развязало руки для наступления Надир-шаха Афшара. «Выполнение условий Гянджинского договора, – пишет О. П. Маркова, – не прошло без осложнений. Если возвращение Ирану Гиляна, его исконной провинции, было вполне закономерно, то передача ему закавказских территорий, им некогда насильственно захваченных, представляла собой акт жестокой несправедливости в отношении народов, населявших эти территории. Не случайно они восприняли его как новую катастрофу».[97]

      Достоинство работы О. П. Марковой – в умении разглядеть побудительные мотивы политики противоборствовавших сторон, объяснить их позиции конкретно сложившейся ситуацией. Подтверждение тому – охлаждение российско-иранских отношений в период Дагестанской кампании Надир-шаха, что привело к укреплению дагестано-российских отношений. «В период неудач Надир-шаха в Дагестане, – пишет она об этом, – союзные отношения России с Ираном заметно ухудшились. Это благоприятствовало борьбе народов Дагестана за независимость и способствовало крушению планов Надир-шаха на установление иранской гегемонии на Кавказе. Но услуга, оказанная Россией дагестанским горцам в это время, была взаимной. В одной из записок (1748 г.) вице-канцлер М. И. Воронцов определенно заявил, что с Ираном была бы война, если бы горцы не остановили персов».[98]

      Новые материалы о походах иранских войск в Джаро-Белоканы в 1737–1738 гг. и в Табасаран в 1741 г. нашли отражение в двух статьях А. Н. Козловой. В первой из них говорится о попытках подавить антииранские восстания в джарских джамаатах: ценой огромных потерь к концу 1737 г. брат Надир-шаха Ибрагим-хан вытеснил «лезгин» (дагестанцев. – Н. С.) из Кахетии, но главной цели не добился. Весной следующего года снова восстали 6 джаро-белоканских «вольных» обществ

96

Там же. С. 14, 19, 20, 35, 36, 38,43,47, 88, 89, 91, 93, 97,104,106,107,110, 113, 134, 143, 170, 172, 179, 185.

97

Маркова О. П. Россия, Закавказье и международные отношения в XVIII веке. М., 1966. С. 123.

98

Там же. С. 126.