Крушение. Александра Сергеевна Васильева

урасплавленная сфера. Это была новорождённая луна.

      Он опустил глаза и обнаружил, что все его тело покрыто черной жижей. Тогда он поднес к лицу испачканные руки и сжал в ладони длинный изогнутый серп.

      – πατήρ… (– Отец…)

      Только сейчас вспомнив и окончательно осознав, что же Он наделал, Гигант ещё сильнее стиснул в ладони рукоять.

      – μητέρα… (– Мать…)

      Дико взревев и из последних сил швырнув орудие далеко за горизонт, Он рухнул на колени и стал судорожно стирать с себя черную обжигающую кровь прахом матери Земли. Но вдруг Он застыл, ощутив, как каменная поверхность вздрагивает под ним.

      Гигант обернулся и увидел, как из жерла вулкана, коптящего небо позади, вслед за ним стали подниматься его братья – титаны. Один за другим они безмолвно проходили мимо и разбредались по просторам бесплодной огненной пустыни, а Гелиос, словно приветствуя их, внезапно ускорил свой ход. Он множество раз опускался за горизонт, но тут же поднимался снова, пока на небе не стали появляться облака и над головой Гиганта не сгустились тучи.

      Когда пролились капли первого дождя, размывшие на лице и плечах Великана засохшую кровь, Он замер, увидев как сквозь окаменевшую лаву на поверхности земли начинают проклевываться зеленые побеги… Гигант поднялся над бурно всходящей растительностью и, взглянув на зарастающие поля, разливающиеся на миллионы километров океаны и синее небо, что укутывали грозные облака, Он опустил голову. Его лицо стало очень мрачным. Помедлив ещё немного, Кронос двинулся прочь через увядающие вокруг него колосья на поиски серпа, одержимый мыслью о том, что и у него есть дети…

      Пролог

      Приступ. Амнезия. Деперсонализация.

      «… Кто я?»

      Сверхзвуковой поезд, следующий по вакуумной трассе из города N в «Century Tower», входит в тоннель на скорости 1380 км/ч, и на салон опускается тьма.

      «Где это я?»

      Размытое отражение незнакомца в капюшоне возле окна начинает проступать в свете медленно разгорающихся ламп, которые автоматически включаются при недостатке естественного освещения.

      «И как я здесь оказался?»

      Он продолжает оглядываться по сторонам, затем снова поворачивается к широкому иллюминатору и всматривается в темное отражение в нем.

      «Я что, заблудился? Или знаю, куда иду?»

      По мере приближения к стеклу размытые черты незнакомого лица становятся все отчетливее.

      «И что это за странное чувство, здесь, в груди?»

      Необычное блекло-голубое сияние его глаз начинает доноситься из-под капюшона и с каждым мгновением разгорается всё ярче.

      Пристально наблюдая за незнакомцем, в точности повторяющим все его движения, человек протягивает руку навстречу отражению,  но, коснувшись, тут же отшатывается назад.

      «Это что, я?»

      Он на несколько секунд замирает, но затем вновь медленно приближается, разглядывая в мутном окне позабытый облик.

      «Каким же образом «я» оказалось тем «я в отражении»? И почему оно обрело эти грубые, измятые морщинами, хмурые черты лица? До чего же странно ощущать себя запертым в тюрьме из собственной плоти и крови…»

      Его взгляд, наконец, отрывается от отражения и, скользнув по поверхности стекла, натыкается на стены транспортной капсулы, что пребывают в неустанном движении.

      «И куда все это движется?»

      Он осматривает темную кабину гипертрейна, переполненную призрачными фигурами.

      «Почему же воспоминания ускользают от меня?»

      Завершая круг, его взгляд возвращается к иллюминатору, и он всматривается по ту сторону во тьму.

      «Да, точно, я возвращаюсь обратно…»

      Каждые несколько мгновений во мраке тоннеля вспыхивают тусклые красные огни – они проносятся с огромной скоростью.

      «Но зачем?.. Может быть, всё, что было до этого момента, не имело никакого значения, и это лишь начало нового пути?»

      Он нахмурил брови.

      «Или же наоборот – это его конец, и всё близится к исходу? А может, время и вовсе замкнулось, и всё повторяется вновь?»

      Внезапно голубое сияние в отражении вспыхивает ярче прежнего, и он переводит фокус глаз на пугающе серьёзное лицо фантома, который, как ему показалось, всё это время не сводил с него буравящего взора.

      В груди у пассажира возникает жуткое ощущение, подсказывающее ему, что той части его сознания, обитающей по другую сторону стекла и не имеющей отчетливой границы с тенью, уже известно многое о нитях судьбы, сплетенных волею Мойр, но вот другой, существующей в мире света и разделенных индивидуальностей, ещё только предстоит всё узнать, и сейчас она пребывает в рациональной иллюзии…

      «И всё-таки… Кто я?»

      Пустыня

      Там, где мгновение назад был мрак и отражение, внезапно вспыхивает ослепительный свет. Приступ боли, поразивший глаза, за долгие годы привыкшие к мраку, заставляет пассажира зажмуриться