Эсеры. Борис Савинков против Империи. Александр Андреев

министр, чиновник-филантроп, добродетельный деспот, употребит всю свою власть на пользу народа, предпримет ряд мер, полезных для всех, отметит тяжелый закон, вступится за угнетенных, чтобы наказать притеснителей, но это почти невозможно. Великие мира сего всегда окружены людьми, заинтересованными в том, чтобы показать им все в ложном свете, и имеющими возможность злоупотреблять своим положением. Несмотря на добрые намерения, все распоряжения добрых деспотов приводят к плохим результатам, так как уже с самого начала они отклоняются от цели, под влиянием настроений, капризов, колебаний, заблуждений и ошибок исполнителей. Хороший поступок суверена бывает вызван давлением общественного мнения и волей народа.

      Инициатива всех повелителей – очень призрачна; они уступают давлению. Тех, кто подписывает закон и получает за него хвалы в истории, на самом деле лишь регистрирует решения народа, своего истинного господина.

      Революции всегда имели двоякое действие. Можно сказать, что история во всех случаях показывает лицо и изнанку. Совсем через немного лет после Великой Французской революции злодеяния стали совершаться во имя свободы, равенства и братства. Одного крика «революция» недостаточно, чтобы мы немедленно пошли за тем, кто умеет нас увлечь. Разъяренный бык набрасывается на красную тряпку, а народ, всегда находившийся под гнетом, яростно бросается на первого встречного, которого ему укажут. Революция, направленная против властителя или угнетающего режима, всегда хороша; но если она породит новый деспотизм, то можно спросить себя, не лучше ли было бы ее направить иначе.

      До сих пор ни одна революция не была безусловно систематична, и поэтому-то ни одна из них не восторжествовала вполне. Все эти великие движения были без исключения почти бессознательными со стороны масс, и шли на пользу руководителей, умевших сохранить присутствие духа.

      Всякая революция имела свой завтрашний день. Ход истории от революции к революции напоминает течение реки, сдерживаемое от времени до времени плотинами. Всякое правительство, всякая партия-победительница пробует в свою очередь так направить поток, чтобы использовать его направо и налево для своих лугов и мельниц. Реакционеры надеются, что так всегда будет продолжаться, что народ из столетия в столетие позволит сбивать себя с пути, как баранов, и его всегда можно будет обманывать при помощи расторопных солдат или красноречивых адвокатов.

      Это вечное колебание и бесконечный труд сменяющихся поколений, беспрерывно катящих скалу, которая их раздавливает, узников, разбивающих свои цепи, чтобы снова быть закованными – все это следствие громадного морального смятения. Им не хватало знаний совсем или наполовину. Они пробовали добиться своего не с помощью закона природы, а удачей и желанием, как мистики, которые, идя по земле воображают, что их направляет сверкающая в небе звезда, как корабль, которому попутный ветер надувает паруса.

      Время господства одного инстинкта уже миновало.