Маруся Бедокур. Мария Мелик-Пашаева

в гараж и вернулась оттуда со стопкой тарелок:

      – Остальное потом принесу, слава богу, всё цело.

      – Так, с этим разобрались, – кивнул Фёдор Петрович. – Идём дальше. «Поменять постельное бельё».

      Алёна поднялась в спальню и крикнула:

      – На кровати ничего нет. Пусто!

      – Где бельё, Маруся? – поинтересовался хозяин.

      – Поменяла.

      – Я понял, что поменяла, а где оно теперь? На данный момент?

      – На данный момент его мужик в тапках забрал. На улице.

      – Ты отдала наше постельное бельё уличному мужику в тапках? – не поверил Фёдор Петрович.

      – Я с ним поменялась.

      – Хорошо, а на что поменялась?

      – На кошку и шарф. Он ещё предлагал бутылку со стаканом, но это, по-моему, чепухня какая-то чепуховская. Или надо было соглашаться на бутылку? Пустую.

      Доктор не выдержал и фыркнул. Похоже было, что ему очень хотелось смеяться, но он взял себя в руки.

      – Маруся, а на какой шарф ты поменяла бельё? На этот? – Алёна двумя пальцами держала шарф, точно боялась испачкаться.

      Маруся кивнула.

      – А я всё думаю, откуда эта адская вонь.

      Она распахнула входную дверь и выкинула шарф на улицу.

      – Он из ангорской шерсти, – подала голос Маруся.

      – Понятно, что вещь ценная, – вмешался доктор, – но меня лично волнует кошка. Где кошка-то? Кыс-кыс-кыс, кошка, ты где?

      – В доме нет, я уже искала, – заверила Алёна.

      – Плохо ведёшь себя, Алёнка, – усмехнулся Фёдор Петрович, – Носишься, топаешь, кричишь. Любая кошка от такого сбежит. Удрала кошка, Маруся, это факт. Кстати, тут в списке ещё один пункт имеется: убрать всё в детской. Ну что, идём в детскую?

      – Я боюсь, – Алёна сделала круглые глаза.

      – Не дрейфь, жена. Пошли!

      И они открыли дверь в детскую. Та была абсолютно, ну просто абсолютно пуста. Фёдор Петрович с Алёной замолчали. Вид у них был ошарашенный. Они стояли на пороге, окаменев, как два памятника, и не могли вымолвить ни слова. Первой ожила Алёна.

      – Отличная уборка! – съехидничала она. – Ни одной вещи не осталось.

      – Почему не осталось? – заспорила Маруся. – Они на лужайке за домом. Я всё туда отнесла.

      – Ура, спасены! – Алёна вприпрыжку помчалась за дом, а Фёдор Петрович от души расхохотался.

      – Над чем вы всё время смеётесь? – озадачилась Маруся. От его хихиканья ей было немного обидно. – Наверное, надо мной?

      – Да я радуюсь, что мужику в тапках достались только простыни и наволочки, – объяснил Фёдор Петрович. – А мог бы весь дом выменять на кошку и шарф. Это во-первых, а во-вторых, я вообще смешливый. А ещё я зверски голодный. Проголодался на нервной почве. Есть что-нибудь в рот закинуть, кроме твоей печёной вороны?

      И тут Маруся торжественно поставила на стол блюдо с пирожками:

      – Вот, пожалуйста, закидывайте. Ужин подан! – Маруся знала, что это будет приятный сюрприз.

      Фёдор Петрович принялся за пирожки. Вначале лицо его выразило изумление, потом блаженство, потом он позвал жену:

      – Алёнка,