Семь месяцев бесконечности. В. И. Боярский

ящики с решетчатой дверцей и с отверстиями для вентиляции в крышке. Корм для собак, упакованный в большие плоские картонные ящики, был сложен штабелями уже на поддонах. Но, конечно же, всеобщее внимание было приковано к собакам, которые лежали на жухлой выгоревшей траве, привязанные к проволочной изгороди, отгораживающей аэродром от проходящего рядом шоссе. Многие собаки были покрыты клочьями шерсти – результат еще не закончившейся сезонной линьки.

      Я подошел к собакам и направился вдоль этого лохматого строя, вглядываясь в глаза каждой из них, узнавая знакомцев по гренландскому переходу и знакомясь с новичками, приобретенными незадолго до этого на севере Канады в эскимосских деревушках. Большинство из них было светлой, практически белой, масти и среднего размера. Мой любимец Чубаки заметно окреп за год, прошедший после окончания гренландской экспедиции, и его прежде ярко-голубые глаза немного посветлели. Огромный черный Годзилла, казалось, вырос еще более, но так же дружелюбно смотрел на меня своими разноцветными глазами (у него, как у многих собак выведенных скрещиванием колорадских лаек с эскимосскими собаками, глаза разного цвета: один – голубой, а другой – карий). Как всегда, безостановочно лаял Сэм – любимая собака Стигера. Этот пес, явно не аристократического происхождения, был подобран Стигером, по его собственному выражению, на какой-то помойке во Фробишер-Бей. Он побывал вместе с Уиллом на Северном полюсе в 1986 году и с тех пор неизменно с ним путешествует.

      Лиха беда – начало! Как только последовала команда от наших стюардов грузить сначала мешки с одеждой и сумки с личными вещами, все сразу же пришло в движение. Люди, которые до этого гуляли сами по себе, внезапно выстроились цепочкой, по которой, прыгая как живые, перемещались, исчезая затем в чреве самолета, ящики, мешки и т. д. Я осуществлял связь между стюардами и грузчиками, используя для этого накопленные в Гренландии знания промежуточного между русским и английским языка. В основном делал я это так: хватал какой-нибудь предмет из горы или горки предметов данного наименования и бежал с ним (или полз – в зависимости от его веса) к самолету, всем своим видом показывая – делай, как я! Грузовая площадка перед самолетом быстро пустела, дошла очередь до клеток. Их было установлено сорок две – ровно по числу ожидающих объявления посадки собак.

      Сверху клеток загрузили нарты, а также часть мешков, с тем чтобы в полете можно было устроить там некое подобие спальных мест. Наиболее привилегированные пассажиры, в число которых в последний момент были включены и участники экспедиции, занимали комфортабельные места в носовой части самолета, где был установлен специальный пассажирский модуль, остальным же предназначались «откидные» места в проходе – как раз напротив клеток с собаками. В хвостовой части самолета мы разместили огнеопасный груз: полиэтиленовые канистры с бензином для наших примусов. Оставалось погрузить только собак, что мы и собирались сделать в самый последний