Искушение. Трейси Вульф

куда лучше меня. Чего мне совсем не нужно, так это прибавить ко всем моим проблемам еще и обезвоживание.

      – Я могу съесть батончик мюсли? – осведомляюсь я, вернув ему флягу.

      – Само собой, – отвечает он, роясь в рюкзаке.

      Прожевав несколько кусков, я спрашиваю:

      – Сколько времени нам еще добираться до пещеры Кровопускательницы?

      Джексон снова берет меня на руки и думает.

      – Это зависит от обстоятельств.

      – От каких?

      – От того, встретятся ли нам медведи.

      – Медведи? – верещу я, поскольку мне никто ничего не говорил о медведях. – Разве они не в спячке?

      – Сейчас март, – отвечает он.

      – И что это значит?

      Когда он не отвечает, я тыкаю его в плечо.

      – Джексон! Что это значит?

      Он лукаво улыбается.

      – А то, что посмотрим.

      Я тыкаю его еще раз.

      – На что…

      Он срывается с места еще до того, как я успеваю закончить вопрос, и мы переносимся по склону горы: Джексон и я. Вернее, Джексон, я и, по-видимому, несколько медведей.

      Я на это не подписывалась.

      Глава 30. Ужин кровопускательницы

      У меня такое чувство, будто до следующей нашей остановки проходит всего несколько минут, но, посмотрев на мобильник, я вижу, что прошел еще час. Значит, если мы переносились с той же скоростью, что и прежде, то сейчас от нас до Кэтмира примерно пятьсот миль.

      – Это здесь, – говорит Джексон, но это я уже поняла – по его сжавшимся губам, по напрягшимся плечам.

      Я озираюсь, ища глазами вход в ледяную пещеру, где мы должны встретиться с Кровопускательницей, но везде вижу одну только гору. Гору и снег. Впрочем, я не знаток ледяных пещер.

      – Мне надо знать что-то еще? – спрашиваю я, когда он берет меня за руку и ведет к подножию горы.

      – По правде говоря, тебе столько всего надо узнать, что я даже не знаю, с чего начать.

      Поначалу я смеюсь, поскольку думаю, что он шутит, но, быстро взглянув на его лицо, понимаю, что это не так. И напрягаюсь.

      – Может, ты выдашь мне сокращенную версию? – предлагаю я, когда мы вдруг останавливаемся опять, на сей раз перед двумя гигантскими кучами снега.

      – Не знаю, какой от этого будет толк, но попробую. – Он качает головой и рукой в перчатке трет бедро таким нервным жестом, какого я не видела у него никогда; повисшее между нами молчание длится, длится и длится. Мне уже кажется, что он передумал и так ничего мне и не скажет, но тут Джексон шепчет, еле слышно произнося слова:

      – Не подходи к ней слишком близко. Не пытайся пожать ей руку, когда будешь знакомиться с ней. Не…

      Он осекается, и на сей раз проводит ладонью уже не по своему бедру, а по лицу и, когда говорит опять, его слова сливаются с волчьим воем, но я все же слышу их:

      – Из этого ничего не выйдет.

      – Ты не можешь этого знать, – отвечаю я.

      Он вскидывает голову и устремляет на меня такой взгляд, какого я не замечала у него прежде. В его темных обсидиановых