Неистовый витязь. Александр Тамоников

номер, я наберу его, будешь говорить с мужем. И просить, чтобы он вернулся, но перед этим посмотри направо.

      Тамара взглянула на дочь.

      Крамер схватил девочку за волосы, опрокинул голову назад, поднес к горлу нож.

      – Видишь? – продолжил Арнольд. – Предупреждаю: одно неверное слово, тайный сигнал или еще что-то в этом роде, и голова твоей крошки полетит к твоим ногам. И это, – он повысил голос, – не блеф! Называй цифры!

      Тамара машинально продиктовала номер, неотрывно глядя на дочь, над которой занес нож безжалостный палач.

      Арнольд рукой вернул голову матери на место, посмотрел ей в глаза, полные ужаса, сказал:

      – Я набираю номер, ты говоришь! Вот второй шнур от телефона и динамик, через который я буду слушать ваш разговор. Если сорвешься и сделаешь глупость, я разъединю вас, а человек рядом вонзит клинок в шею твоей дочери! Так что не глупи. Не убивай своего ребенка и не делай себе больно. Поверь мне, очень больно. Ты готова?

      – Да.

      Арнольд набрал номер.

      Николай спать не хотел, выспался днем. Обида на жену душила его. Почему она так жестока и несправедлива? К обиде отчего-то примешивалось чувство непонятной, необъяснимой тревоги. Словно где-то рядом затаилась опасность. Что это? Результат отходняка от чрезмерной дозы выпитого спиртного? Или еще что-то, чего он пока осознать не мог?

      Николай взял первую попавшуюся книгу из небольшой библиотеки сестры. Прилег на софу, открыл первую страницу. Уже на восьмой поймал себя на мысли, что не понимает текста. Отложил книгу. Включил телевизор, прошелся по каналам. Ни одна из программ интереса не вызвала. Выключил телевизор. Тревога росла. Надо что-то делать, или за эту ночь он точно сойдет с ума. Ехать домой? Тамара впустит его, никуда не денется, отчитает. Но уж лучше ее упреки, чем это тревожное одиночество, от которого просто некуда деться. Да, надо ехать домой!

      Он уже стал одеваться, когда зазвонил городской телефон.

      Лиля? Первое, что пришло в голову, – решила узнать, как чувствует себя брат.

      Николаю не хотелось сейчас разговаривать с сестрой, но не снять трубку он не мог. Зачем ее волновать?

      И сухо ответил:

      – Алло!

      И тут же напрягся. Звонила Тамара. Сейчас? Так поздно? После того, как наговорила ему разных гадостей? Он бросил взгляд на определитель номера, тот высветил ее мобильный номер. Но почему жена звонит с сотового? Значит, звонит не из дома?

      Тамара спросила:

      – Как ты, Коля?

      – А ты как думаешь? – Николай ответил, вслушиваясь в ее голос, вернее, в фон, который сопровождал разговор.

      И услышал посторонний шум, едва уловимый, но он присутствовал. Их разговор прослушивали? Кто? Что, черт возьми, все это значит? Тамара между тем ответила:

      – Я думаю, тебе плохо.

      – А тебе? – спросил Стариков.

      – Мне тоже очень плохо. – И тут же добавила с какой-то обреченностью: – Без тебя плохо, мне так сейчас тебя не хватает!

      – Ты попала в беду и не можешь об этом сказать?

      – Нет, нет, что ты? Просто я отвратительно себя повела с тобой и сейчас жалею об этом! Все это нервы, Коля, прости