Шуруп. Владимир Васильев

даже класс судна не всегда важен. Ну, командир, старпом и стармех – понятно, им по корабельному статусу положено. Начальник разведки, если есть, – тоже понятно, у него в сейфе многое хранится, что чужим глазам незачем доверять, даже если это глаза подчинённых.

      Нет, каюта Виталия не была отделана красным деревом с позолотой, шикарной она была не в этом смысле.

      Она была двухкомнатная. Спальня отдельно, рабочий кабинет отдельно. За счёт того, что полка-рундук в каюте имелась только одна, нижняя, на месте верхней обустроили просторную антресоль с дверцами, а поскольку штатный шкафчик, рассчитанный опять же на двоих, наличествовал и, в свою очередь, полностью принадлежал Виталию, тот понял, что ещё долго будет обрастать вещами, чтобы занять хотя бы половину предоставленной кубатуры.

      В кабинете полукольцом красовались аж четыре терминала, явно сопряжённых; чуть в стороне помещался довольно просторный для интерьеров пятисотки письменный стол, а по переборкам – сплошь полки с документацией и спецлитературой на пластике. То есть безо всяких компьютеров и сетей можно работать, если припечёт. Отдельно – здоровенный экран посреди стены, то ли трансляция, то ли видео.

      Зато санузел оказался практически стандартным; Виталий начал уже опасаться, что обнаружит там что-нибудь наподобие биде или джакузи. Ничего подобного: стандартный судовой вакуумный унитаз, рукомойник и душевая кабинка, правда, последняя с ионным режимом, что в принципе на кораблях изредка встречалось, но, опять же, в основном по каютам старшего командного состава.

      В общем, порядком озадаченный Виталий оставил чемоданчик в рундуке под полкой (оттуда в случае внезапных манёвров корабля уж точно не вывалится и не примется летать по каюте) и поспешил в кают-компанию, как и велел Терентьев. Примерно на полдороге Виталий начал понимать, что кают на этой пятисотке всего две, зато обе просторные, а кают-компания чуть уменьшенная, но двоим всё равно хоть конём гуляй. И начал подозревать, что они с Терентьевым и есть весь экипаж.

      Конечно, это было странно и несколько поперёк флотских обычаев, но Виталий с момента покупки его капитаном таинственного R-80 столкнулся с таким количеством странностей, что устал удивляться. Удивлялка распухла, как сказал бы майор Никишечкин со свойственной ему грубоватой непосредственностью.

      Терентьев дожидался в кают-компании, за столом. Там же, на столе, белел отпечатанный на нескольких листиках документ и лежало стандартное стило-самописка.

      – Присаживайся, капитан, – велел Терентьев. – Читай, сначала про себя, потом вслух. Я обязан тебя предупредить, что звукозаписывающий модуль включён, идентификатор голоса – тоже.

      «ПОДПИСКА О НЕРАЗГЛАШЕНИИ СЛУЖЕБНОЙ ТАЙНЫ», – прочёл Виталий заголовок.

      В целом текст был суховат и канцеляричен, но прост и понятен с первого прочтения, что вообще-то редкость для официальных документов. Состоял он из трёх разделов. Первый был посвящён тому, что именно в подразделении R-80 является служебной тайной. Судя по тексту, ею являлось практически