Весенняя сказка. Е. А. Аверьянова

совсем теряясь в синеватом тумане вечерних сумерек.

      Охваченные прелестью наступающей ночи, Лева и Иринка невольно замедляли шаги, подходя к оврагу. Девочка задумчиво любовалась догорающим небом.

      А над опушкой деревьев уже выступал молодой месяц, и вдруг целая сеть золотистых нитей заискрилась и засверкала у леса, покрывая блестящей рябью почерневшую речку…

      – Лева, как ты думаешь, – тихонько спросила девочка, – у месяца серебряные или золотые лучи?..

      – Право, уж не знаю, какие лучи у месяца, – ответил Лева, – но я знаю одно, что ты у меня золотой, золотой Жучок!

      И, приподняв девочку, юноша горячо и крепко прижал ее к себе…

      В этот вечер Субботин не пошел кататься на лодках, и молодежь напрасно прождала его у пристани.

      Проводив Иринку, он сейчас же вернулся домой. Когда Лева входил к себе, то в открытое окно к нему смотрел тот же молодой месяц и в комнате пахло полевыми цветами…

      «Милый, милый Жучок!» – еще раз подумал юноша, уже засыпая, ему казалось, что чей-то нежный голосок тихонько спрашивает: «Как ты думаешь, у месяца серебряные или золотые лучи?»

      VIII

      Для Иринки наступило теперь счастливое время: снова возобновились ее любимые прогулки в дальний лес с Левой, катание с ним на лодке, ужение рыбы, собирание и сушка цветов для его гербария и, наконец, в жаркие дни, когда не хотелось никуда уходить далеко, совместное чтение Андерсена в саду Снегурочки, под сенью белых березок.

      Девочка страстно увлекалась этими сказками и готова была часами слушать, когда Лева ей читал.

      Субботин зачастую даже раскаивался теперь, что купил эту книгу, до того она возбуждала и без того уж чересчур развитое воображение ребенка.

      Девочка представляла себя то маленькой русалкой, то воздушным эльфом, то ледяной королевой, но более всех ей все-таки нравилась русалочка, так беззаветно полюбившая принца и готовая ценой собственной жизни спасти его от смерти…

      Лева вынужден был несколько раз перечитать ей эту сказку, и потом Иринка долгое время видела ее во сне, причем принцем был всегда Лева, а она – маленькой бедной русалочкой.

      При свидании девочка каждый раз подробно рассказывала эти сны Субботину и очень сердилась, когда рассудительный Лева серьезно убеждал ее, что все это глупости и что она так плохо спит только потому, что ее чересчур поздно укладывают.

      – Здоровые люди никогда снов не видят! – уверял он. – Тебе следует вечером пораньше пить молоко и пораньше спать ложиться, и тогда все будет хорошо.

      «Угораздило меня подарить ей эти дурацкие сказки! – ругал теперь сам себя юноша. – Девчонка и во сне и наяву только и бредит ими!» И он перестал читать Андерсена, предпочитая рассказывать ей почаще что-нибудь из естественной истории.

      Субботин частенько поражался странной мечтательности и чересчур пылкому воображению ребенка.

      – Ну, Иринка понесла свою ахинею! – не раз смеялся Лева, когда девочка, увлекаемая своею фантазией, уносилась в неведомые страны и, конечно, напрасно старалась