Бей врага в его логове! Русский десант в Америку. Владислав Морозов

Монте-Кассино в Италии, который до них так же тупо и тщетно атаковали индусы и гурки. Дело было в горах, и поляки потеряли там чуть ли не четверть личного состава, даже несмотря на численное превосходство. Руины они, правда, взяли, но немцы отошли километров на двадцать (на заранее подготовленные позиции, кстати сказать) не поэтому, а только после того, как им в тыл через перевалы вышли французские горные стрелки. Тем не менее сей штурм считается самой славной и самой кровопролитной операцией польских сил на Западе.

      – А сколько там было немцев? – уточнила Машка.

      – Везде пишут, что там были подразделения 1-й немецкой парашютной дивизии. Думаю, в монастыре сидело не больше полка, а то и батальона. В плен поляки взяли человек двадцать немцев…

      – Во дятлы, – удивилась Машка. – А чем тут тогда гордиться-то, тарищ майор?

      – А это ты у них спроси, – кивнул я в сторону барной стойки. – Зато по их шляхетским понятиям данное произведение замечательно вписывается в их национально-патриотическую идею, якобы состоящую из гремучей смеси жертвенности и героизма.

      – Это как?

      – Если в двух словах, хороший герой – мёртвый герой. Причём, если спросить у них самих, окажется, что во всех польских бедах за последние лет триста только мы и виноваты – и Варшаву мы чуть не взяли в 1920-м, и в сентябре 1939-го вместе с Гитлером (а кое-где у них уже писали даже, что ВМЕСТО Гитлера) Польшу оккупировали, и потом, после 1945-го, сорок лет нагибали их через колено… Как будто это не они когда-то давно Смоленск и Москву брали и своего королевича на наш престол пытались посадить…

      В этот момент у самого здания аэропорта вдруг вспыхнула хаотичная автоматическая стрельба. Какая-то неряшливо-суматошная, вроде и не короткими очередями, но и не одиночными. Наши бригадные шутники называли такой стиль перестрелки «белые в городе»…

      Я выскочил наружу, следом за передёргивающей «никонов» Машкой. Первое, что я увидел, – своих подчинённых, которые, побросав рюкзаки и прочую ручную кладь, грамотно залегли у выхода, там же, где стояли.

      Чуть дальше я рассмотрел бывшую автостоянку с ржавыми кузовами нескольких легковушек и автобусов, возле которых был как попало припаркован обшарпанный броневик юаровского производства «Касспир», больше всего напоминающий поставленный на четыре колеса унитазный бачок с клиновидным, противоминным днищем. За броневиком виднелся, видимо, тот самый ждущий нас и заглохший грузовичок «Унимог» (водилы нигде не было видно).

      А вот левее, у выездных ворот аэропорта, как раз и шла та самая суматошная пальба.

      Я пригляделся и увидел следующую картину – один из встреченных нами накануне на ВПП негров (тот, который в одних джинсовых трусах), скрючившись, лежал лицом вниз на асфальте, и под ним медленно расплывалось тёмное влажное пятно. Брошенные мешки, из которых просыпалось что-то вроде консервных банок, валялись поодаль, а его напарник в розовой майке быстрее лани убегал зигзагами в сторону росших неподалёку пальм, за которыми виднелись ближайшие