Пекло 2. Александр Верт

Шеф, не желая отчитываться о собственном положении.

      – Да, особенно, если за дело берешься ты, – хохотнул Ирон, и Шеф был уже готов к очередной колкости на тему своего прошлого, но ее не было. Волк сменил тему: – Мне ты ничего не расскажешь?

      – Не хочу трепаться на жаре, – честно и все же лживо признался Шеф.

      Он хотел поговорить с Вожаком, и наедине. Больше ни с кем.

      Ирон, как ни странно, только кивнул.

      – Вас много?

      – Со мной пятеро. Остальные уже стали обедом падальщиков.

      – Ничего, мы у них обед отобьем, – весело сказал Ирон. – Вожак приказал привести к нему лидера тех, кто остался. Ты же и сам к нему пойдешь?

      – Да, он мне и нужен.

      – Тем лучше. Я отведу вас к логову, а остальные мои ребята пойдут за трупами.

      – Ну, если вам нужно обгорелое мясо…

      Шеф пожал плечами. Он не хотел думать о том, что будут делать Волки с его врагами и с его друзьями, вернее с их телами, потому что привык думать только о живых и помнить мертвых, но уж точно не таскать их туши по пустыне.

      Ему было даже непонятно, на кой раж перед ним отчитываются.

      – Тогда просто иди за своими, а я дам команду парням и жду вас.

      – Наша машина до логова может и не дотянуть, – сразу признал Шеф.

      – Тогда вам придется ее бросить, не доехав. Ждать, пока вы ее дотащите, я не буду, – сообщил Ирон и развернулся.

      Ушел, неспешно затягиваясь настоящими сигаретами и выдыхая дым в, и без того раскаленный, воздух.

      Он не побоялся повернуться спиной. Доверял ему? Хорохорился? Продавал свою жизнь подороже или тупо повторял жест Шефа, уходившего так же от Ярвана?

      Последняя мысль Шефа даже насмешила.

      «Делать ему больше нечего – тебя копировать», – сказал он сам себе и, зашагав к своим, вытер неспешно лоб, совершенно сухой и горячий.

      В голове сразу всплывал вечный в Пекле вопрос: как отвечать за других, если ты сам не в себе? От боли в обожженной руке. От звона в голове. От пляски мыслей. От банального жара, в конце концов.

      В запястье снова что-то укололо, будто чип шевельнулся. Невнятно фыркая себе под нос, Оливер ощупал место под кожей. Он только в теории знал, куда младенцам вводят этот самый чип, этакий искусственный интеллект для иммунитета, с которым теперь живет весь мир. Но, кроме теоретических знаний и записи в собственной мед карте о высшем чипе, содержащем информации обо всех известных человечеству микробах, Оливер помнил и еще кое-что. Перед самой отправкой ему вкололи что-то. Тогда после самого укола несколько раз руку так же кольнуло, но куда сильнее. Он, гордый глупый мальчишка, даже спрашивать не стал, что это было. Только уже здесь узнал, что никому другому тут ничего не вводили.

      – А тебе чет кололи? – удивился Кирк, когда он мальчишкой еще заикнулся об этом, впервые задумавшись. – Не успокоительное ли часом? А то ты у нас Бешеный…

      Кирк тогда ржал, а Оливеру было не смешно, потому и про карцер он ничего потом уже и не спрашивал. Не был он ни буйным, ни агрессивным, ни опасным.