Другая жизнь. Ольга Леонидовна Вербовая

две половинки единого целого. Бывает так: встречаешь человека и понимаешь – вот он – твоя судьба, твоя жизнь. Мой Мастер – так я звала того, без которого, мне казалось, я не смогла бы существовать на белом свете – говорил, что сами высшие силы создали нас друг для друга. Мастера и Маргариту.

      Но увы, наша любовь не выдержала испытания. Слишком малодушной оказалась я, чтобы, подобно булгаковской героини, бороться за свою любовь, не боясь и самого дьявола.

      «Рит, он тебе не пара», – говорила мама, как только узнала о моей любви.

      Художники все какие-то не от мира сего. К тому же пьющие. Пусть Андрей пока не такой, но это до поры до времени, в конце концов, природа возьмёт своё. К тому же, хроническое безденежье – не та участь, которую любящая мать пожелала бы дочери.

      «Мы любим друг друга!», – повторяла я на все уговоры.

      Тогда мать стала плакать, хвататься за сердце, сетуя, как непросто было ей вырастить двух дочерей, как ради нас она так и не стала балериной, о чём мечтала в детстве; как долгих пять лет терпела этого чёрствого эгоиста – нашего папашу, пока Господь не забрал его к себе – не разводилась лишь потому, чтобы дочки не считали себя хуже всех; как во всём себе отказывала, только бы Риточке и Викусе было хорошо; какой бессердечной эгоисткой выросла моя сестра.

      «Вы загоните меня в могилу!» – этими словами она заканчивала свою речь.

      Держалась я всего пару дней. После очередного потока упрёков и слёз я чувствовала себя такой свиньёй неблагодарной, что готова была провалиться сквозь землю. И я решилась на самую большую глупость в своей жизни.

      «Нам надо расстаться, – сказала я Андрею. – То, что мы принимали за любовь, было лишь увлечением, влюблённостью. Мы не подходим друг другу – слишком разные. Прости и забудь».

      Андрей сделался белее полотна, будто мои слова выкачали из его тела всю кровь. Но неожиданно вдруг ожил. Глаза его загорелись лихорадочным блеском.

      «Я всё равно буду ждать тебя, моя Марго! – вскричал он в возбуждении. – Пусть даже всю жизнь!»

      Напрасно я говорила: не надо. Андрей был непреклонен.

      Он действительно ждал всю жизнь. Водила-лихач вылетел из-за поворота неожиданно. Смерть была мгновенной.

      К тому времени я успела худо-бедно смириться с нашей разлукой, научилась жить без него. Пусть, утешалась я мыслью, мой Мастер не со мной, пусть нам не суждено быть вместе, но он есть на белом свете. Теперь у меня не стало даже этого утешения.

      Впервые за свои двадцать три года я ослушалась мать, тайком отправившись на похороны. Мой Мастер, казалось, спал среди цветов, и стоило лишь покрепче поцеловать его в бледные губы, как он проснётся и с улыбкой скажет: «Это ты, Марго? Ты пришла!». И обнимет, чтобы больше не отпустить. Никогда. Я не верила, я отказывалась верить, что Андрей мёртв. Я разговаривала с ним как с живым, толкуя его молчание как: «Я тебя внимательно слушаю, Марго». Лишь когда последняя горсть земли упала на могильный холмик, в сердце воцарилась звенящая пустота.

      «Я же тебе