Моя любимая соседка. Наталия Полянская

права: ноябрь порадовал холодами, снег по обочинам и полям уже лег крепко, таять даже и не думал. Вернее, думал, только он превращался в кашицу под колесами многочисленных автомобилей. И откуда в старой доброй Англии столько машин? Слишком много для маленького острова. И снега тоже многовато. Вот, кругом говорят о всемирном потеплении, а в Британии снег идет, словно в Сибири.

      И вообще, старушка Земля стала слишком перенаселенной. Что-то надо с этим делать. Поменьше размножаться, наверное. Или покупать поменьше автомобилей. Ходить пешком, вообще-то, полезно.

      Джейн в который раз размечталась о вертолете – в последние годы шоссе стало одной сплошной пробкой. Девушка философски вздохнула и проехала еще несколько метров: скоро пробка кончится, уже видно причину затора – пару столкнувшихся на съезде с шоссе автомобилей, – а после машинки начинают бежать живее. Четыре светофора – и она в университете.

      Днем Джейн так увлеклась переводом нового испанского романа, обещавшего стать бестселлером, что вышла из дома с большим опозданием. Как на грех, сегодня ей надо быть не просто на семинаре по иностранному языку, французскому или испанскому, а на методической комиссии, где составлялось расписание на следующий семестр и согласовывались планы лекций и семинаров, программы курсов. Джейн резко перестроилась в левый ряд, кто-то возмущенно загудел, но она не обратила внимания.

      Джейн была безмерно благодарна судьбе за свободный испанский: волей случая все детство девушка провела дверь в дверь со старушкой из числа испанских иммигрантов, бежавших от диктатуры Франко. Сеньора Пенелопа с удовольствием и абсолютно безвозмездно учила девочку кастильскому наречию, благо та оказалась способной ученицей. Годам к тринадцати Джейн читала Сервантеса в подлиннике и часами чирикала со старушкой-соседкой на испанском. Потом как-то случилось так, что Джейн овладела французским, затем итальянским, но испанский навсегда остался самым любимым. В студенчестве (Джейн закончила в Оксфорде факультет современных и средневековых языков) приходилось тяжело: на втором курсе девушка оказалась полностью на самообеспечении, вот тут-то и помог испанский язык, давший возможность закончить образование, перебиваясь переводами. Она была поздней и единственной дочерью своих родителей – физиков-ядерщиков, их профессия не способствовала долгой жизни – Джейн похоронила родителей, учась на втором курсе, первой – мать, а через полгода – отца.

      После окончания университета девушка сразу же пристроилась переводчицей в крупную торговую фирму, но работа в офисе «от звонка до звонка» ей быстро надоела. Джейн уволилась, засела дома за переводы книг и устроилась преподавать языки в альма-матер. Дохода хватало на жизнь, да и вообще – на удовлетворение всех желаний, даже удалось скопить на первоначальный взнос на собственную квартиру, а недостающую сумму взять в кредит; сейчас Джейн как раз находилась на заключительной стадии приобретения жилья в собственность. Только вот автомобиль девушка все никак не могла собраться сменить, так и ездила на реликте, оставшемся со студенческих лет.

      Очень часто Джейн так увлекалась переводами, что опаздывала в университет. Кафедральные дамы относились к ее проблемам с пониманием, но всегда находились персонажи, которые выражали недовольство.

      Пробка рассосалась, Джейн вдавила педаль газа в пол, верный «форд» рванул вперед, радио тут же захрипело; обиженно взвыв, заглохла печка. Девушка привычным движением стукнула по панели, аппаратура заработала. Неисповедимы методы починки старого чуда американской автопромышленности – огромного и слегка неповоротливого «форда» сливового цвета.

      – Опаздываю, опять опаздываю, – пробормотала Джейн, объезжая место аварии, создавшей затор.

      Съехав с шумного и перегруженного шоссе, Джейн оказалась в другом мире, на территории Оксфорда. Идеально чистый асфальт, покрытые сахарным снегом деревья кружатся в бесконечном хороводе, дома теснятся вдоль тихих улочек, а над всем этим царит университет. Все светофоры, все четыре, горели, как назло, красным. Смирившись с опозданием, Джейн использовала светофорные остановки с пользой: поправила макияж и прическу, позвонила Хельге, вдвоем с которой снимала квартиру, и напомнила про ужин, – соседка отличалась рассеянностью и могла просто забыть, что сегодня ее очередь готовить.

      Без пяти три Джейн свернула на институтскую парковку у колледжа церкви Христа, покрутилась немного: все забито, негде приткнуться. Пришлось опять выезжать на улицу и огибать комплекс, чтобы поискать место на второй парковке, за углом. Оттуда бежать до нужного входа в университет гораздо дальше, но делать нечего. В итоге Джейн пришлось подождать, пока выедет со своего места «ауди» декана – и нагло занять начальственную парковку. Декан весело улыбнулся молодой сотруднице и укатил домой, обедать. Джейн подхватила портфель и галопом понеслась в методический кабинет, на третий этаж, естественно. Планида, видимо, у нее такая: если опаздывает, то все светофоры красные, а аудитория – самая дальняя.

      В коридорах почти никого не было – шли занятия, студенты сидели в аудиториях, профессора восседали на кафедрах. Кроме некоторых несчастных, у которых совещание. Остановившись перед нужной