Отряд. Ник Каттер

смысла, голос разума, к которому он прислушивался всю сознательную жизнь и от которого теперь постепенно отказывается.

      – Ты не обязан помогать, Макс. – Взгляд Эфраима упал на скаут-мастера. – Он ведь не обязан, правда?

      Тим сглотнул. А затем нервно повторил еще несколько раз – ему казалось, что в горле застрял камешек.

      – Нет… нет. Но не думаю, что справлюсь в одиночку. И мы примем все меры предосторожности.

      – Это безопасно? – спросил Макс.

      Тим сглатывал, сглатывал…

      «Ты уверен, Тим? Это действительно…»

      «Все будет ХОРОШО. Ты СПРАВИШЬСЯ с этим».

      Новый голос заглушил ханжеские запугивания HAL 9000. Более громкий и внушительный, принадлежащий человеку действия. Он вытеснил прежний голос – замечательно, Тим устал его слушаться.

      – Безопасно, – сказал он.

      «Во всяком случае, достаточно безопасно», – произнес новый голос.

      Тим указал в сторону хижины и сказал Максу:

      – А теперь идем.

      12

      ВОЗДУХ В ХИЖИНЕ был приторно-сладким. Макс, прикрыв глаза, представил кроны тропических деревьев, увешанные переспевшими и подгнившими плодами.

      Тим плеснул спиртом на длинную полоску марли:

      – Прижми ко рту и носу. И не убирай, что бы ни случилось, Макс.

      – А вам разве не нужно?

      – Не думаю, что сейчас это имеет значение.

      Тим не терял времени. На столе уже был разложен примитивный хирургический набор: шовный материал, иглы, скальпели, шприцы для подкожных инъекций, ампулы, бутылка скотча и паяльник.

      – Я вытащил его из лодки Оливера МакКэнти, – указывая на последний, сказал Тим. – Возможно, смогу прижечь крупные кровеносные сосуды.

      Кухонные шкафчики были открыты настежь. Макс заметил в мусорном ведре пустые обертки от хот-догов и пакеты от булочек. Огромный мешок с овсянкой был разорван, и большая ее часть исчезла. Ореховые смеси… Вяленая говядина… Их провиант на все выходные.

      Тим провел ладонью по лицу, смущенно улыбнулся Максу и указал на переносной пластиковый холодильник оранжевого цвета.

      – К той еде я даже не притронулся. Вынеси его на улицу, пожалуйста. Прямо сейчас.

      Макс сделал так, как было велено, и внутри у него все онемело. Он краем уха услышал слова Ньютона: «Что скажут об этом наши предки?» и увидел вопросительные взгляды своих товарищей-скаутов; затем поставил холодильник, развернулся, не обращая ни на кого внимания, и направился обратно к Тиму. Порыв ветра захлопнул за Максом дверь. Мальчик ковырял пол носком ботинка – ему не хотелось находиться рядом с незнакомцем.

      – Подопри дверную ручку стулом, – распорядился Тим, наливая виски в креманку. – Не хочу, чтобы они вошли.

      В освещенной хижине Макс увидел, как сильно изменился скаут-мастер за время их отсутствия. Его грудная клетка запала. Плечи опустились, а шея торчала между ними, точно росток гороха, накрученный на бамбуковую подпорку. Пальцы по-паучьи бегали по бутылке – они и сами походили на пауков.

      Макс