Двадцать четыре часа. Анна Владимировна Рожкова

сь жить двадцать четыре часа? Отодрал бы мамочку, будь она неладна? Ха ха. Я бы точно отодрал свою, эту сучку, если бы она не сдохла раньше. Оставим сантименты. Мы с моим другом выпиваем. Ха, когда это я выпивал? Бухаем. Какую-то дрянь, от которой дерет глотку и выжигает внутренности. Что это за дыра, Томми? Познакомьтесь, мой лучший друг, Томми-ган. А других друзей у меня отродясь не водилось. «Ящик» не фурычит, я запустил в него стаканом. Да и на хрена он нужен, за окном гораздо интересней. Какие-то парочки совокупляются прямо на улице под улюлюканье длинноволосых типов. Вон толпа подростков в подворотне остервенело насилует тетеньку. И куда ты, дура, поперлась? Церковь не вмещает всех желающих, поэтому они стоят на коленях прямо на дороге. Гребаные святоши. Тьфу. Дойду до кондиции и убью свою женушку, еще одну сучку, которая меня бросила. Ну, держись Бет. Мы с Томми-ганом идем к тебе. Нет, это слишком легкая смерть, ты такой не заслужила. Я буду убивать тебя долго. Сомкну пальцы на твоей очаровательной шейке, и буду давить, давить, пока твои длинные ноги не застучат о пол. Хочу услышать, как ты будешь молить меня о пощаде. А, может, трахнуть тебя напоследок? Пожестче, как ты любишь? Надо подумать.