Шешель и шельма. Дарья Кузнецова

уподобляться? Вы юны и прекрасны, оставайтесь такой подольше. Надеюсь, Павле не загубит такое чудо, – рассеянно закончил он, посмотрев на хозяина приема.

      Тот взгляд встретил, отметил почтительное расстояние между своим ценным приобретением и партнером и коротко кивнул. Гожкович улыбнулся в ответ, отсалютовал бокалом.

      – Не понимаю, о чем вы. Павле такой замечательный! Я словно попала в настоящую сказку с настоящим принцем!

      Собеседник чуть заметно улыбнулся. То ли восторженности Цветаны, то ли ее же фантазии: невысокий, с оплывшей фигурой, невыразительным лицом и залысинами, на героя девичьих грез Ралевич не походил совершенно. Но зато вполне тянул на живого, настоящего принца: они тоже люди, и молодые красавцы среди них попадаются не так уж часто. Как и в любой другой профессии.

      – Павле бывает… резок. И скор на расправу. Впрочем, простите, не хотел вас напугать, в конце концов это просто слухи.

      – Какие слухи? – проявила Чарген вполне подходящее юной девушке любопытство, на которое наверняка и рассчитывал собеседник.

      – Говорят, Павле бывает жесток с женщинами, которые его разочаровали. Одна из его любовниц, например, бесследно исчезла.

      – Вы говорите гадости! – Свежеиспеченная госпожа Ралевич обиженно насупилась, а под конец даже добавила слезы в голос. – Павле не такой! Он хороший и добрый, а вы – злой и лицемерный! Как вы можете, вы же его друг?!

      – Я лишь хотел выразить надежду, что вы будете с ним счастливы. Прошу простить меня, если допустил бестактность. – Он склонил голову. – Вы, разумеется, совсем не похожи на остальных женщин, вы ведь теперь его жена. И еще раз извините, надеюсь, я не слишком вас расстроил.

      Партнер поклонился и отошел, а Чарген нервным жестом пригубила лимонад и нашла взглядом супруга. Тот продолжал увлеченный разговор с прежней группой мужчин, в сторону жены не смотрел и, кажется, не заметил произошедшего между ней с Гожковичем обмена любезностями. Поэтому Чара предпочла сделать вид, что ничего не случилось.

      Хорошо, что никто не горит желанием познакомиться с ней поближе. Можно немного расслабиться и, например, спокойно обдумать состоявшийся разговор.

      Неприятные слухи об артефакторе, упомянутые сейчас партнером мужа, Чара слышала, но не очень-то им верила. Вспыльчивость и жестокость совершенно не вязались и с рациональностью Ралевича, и, главное, с его почти полной бесчувственностью. Он мог бы причинить боль и даже убить, тут Чарген излишних надежд не питала, но – руководствуясь холодной логикой и собственной выгодой.

      Кроме того, Чара видела двух отставных любовниц мужчины, злых и обиженных на Ралевича за его скупость, и вполне допускала, что слухи такие могли распустить именно они из-за чрезмерной прижимистости артефактора. Он не просто не баловал женщин подарками, но не давал даже денег на карманные расходы, поэтому отношения с особами, рассчитывавшими на прибыльное место содержанки обеспеченного мужчины, долго не длились.

      Чарген вполне понимала обиду