Берегини. Правильный дар. Татьяна Белоусова

хоть помните, какой сегодня день?

      – Сегодня суббота, – Варя, в свою очередь, не желала так просто покоряться судьбе. Она натянула на голову одеяло, но куда там! Прятаться от Лёли все равно, что скрываться от майского солнца.

      – Сегодня не просто суббота, если ты помнишь! Как можно дрыхнуть в Майский день? Ну же, Ваша светлость! – Лёля живо схватила край Вариного одеяла и резко дернула.

      Но девочки не первый день живут в одной комнате. Варвара Николаевна была готова к такому маневру и вцепилась в одеяло со своего края.

      – Лёлька, отвяжись!

      – Фи, как не по благородному! – подружка тоже не собиралась сдаваться. – Нам-то опаздывать нельзя. А ты наряжается дольше всех. Или ты не пойдешь?

      Варя резко выпустила одеяло. Но Лёля предвидела этот маневр, ловко шагнула в сторону и плюхнулась на пуф.

      – Конечно, пойду, – княжна быстро села на кровати, – еще полно времени, не обязательно чуть свет вопить на всё общежитие. Хватает тебя и в учебные дни.

      – Зато благодаря Алёнушке мы ни разу на первый урок не опоздали, – нарочито серьёзным тоном заметила Груня, садясь на постели.

      – Да уж, крайне полезная личность, – хмыкнула Варя, быстро приглаживая пряди из растрепавшейся за ночь косы.

      Груня заметила на её лице выражение какой-то непонятной тревоги. Неужели тоже кошмары? Но присмотреться, а тем более, что-то спросить Груня не успела. Варя быстро вскочила, взяла своё полотенце и маленькую сумочку и поспешила умываться.

      А Груне совсем не хотелось спешить. Хотелось подольше побыть в их светлой комнате, послушать беззаботную болтовню Лёли. Но даже майский свет не мог полностью вытеснить холодное предчувствие, затаившееся в глубине души.

      – Как я? Не слишком пестро? – бодро спросила Алёнка, отвернувшись от зеркала.

      – Скоро к мадам Л пойдем, у неё и спросишь. Только сразу говори, что наряд из самого Парижа…

      Лёля промолчала, только насупилась. Предстоящий на днях поход к грозной мадам Л порядком смущал её. Груня, признаться, тоже робела перед самой знаменитой в Петербурге модисткой. Но сейчас девушку тревожили совсем другие мысли.

      – Все эти поджоги… Лучше бы вообще в этом году маёвку отменили, – неуверенно заметила Груня.

      Она повторяла слова отца, который считал, что ради безопасности можно обойтись и без народных гуляний.

      – Скажешь тоже, отменить такой праздник, – вздохнула Лёля, оставив оборки платья и сосредоточившись на своих веснушках, – да еще за месяц-то до конференции! Это ж всё равно, что прямо признаться – «мы вас боимся, нам с вами не справиться». Сама посуди.

      – Ну, да, – нехотя согласилась Груня, тоже собираясь в умывальную.

      – И еще, помнишь, как профессор Андреев говорит, «Враг тогда победит, когда в наших душах укоренится страх», вот.

      – Ну, да, – повторила Груня, не глядя на подругу. Наверняка Гриша сказал бы также.

      Аленка казалась уверенной и в себе и в словах профессора, но Груня-то знала, подруге тоже страшно. Им всем сейчас не до веселья.

      Еще говорят,