Ястреб Черной королевы. Татьяна Томах

внимательно. И Гроза, будто ощущая серьезность момента, подняла голову и тоже смотрела пристально и выжидающе. Можно было, конечно, рассмеяться, сказать: «Да ну, глупости какие мы придумали!» – и вернуть нож Боре. Потому что Андрей вдруг почувствовал, что это не глупость. Не шутка, не игра. А, наоборот, очень важно. Это из тех, решений, которые поворачивают реку истории по другому руслу. Не обязательно какую-то глобальную историю. Но истории их с Борей жизней – точно. Где-то он слышал про такие моменты… Во сне? Да нет же, наверное, на уроке. Историк, Игорь Петрович, любил такие специальные термины. Точка бифуркации, вот как это называется. Точка, после которой все уже не будет по-прежнему.

      И Андрею стало страшно. И захотелось вернуть Боре нож, сказать что-нибудь шутливое, и забыть об этом разговоре.

      Но потом Андрей разозлился на свою нерешительность и слабость. Зажмурился и резко полоснул ножом по руке. Сначала подумал – слишком сильно, но порез оказался небольшой, кровь не лилась, просто капала тяжелыми бордовыми каплями.

      Андрей протянул нож Боре.

      Кровь пятнала камни, и растворялась в морской воде. Можно было сказать: «море и камни будут свидетелями клятвы» – как в том фильме. Только там вождь Соколиное перо говорил про прерию и ветер. Но Андрей промолчал. Он и без слов знал – так и будет.

      И когда они соединили разрезанные ладони, Андрей просто сказал:

      – Побратимы.

      – Братья, – поправил его Боря, – братья навек.

      А через некоторое время добавил:

      – Теперь, если ты попадешь в беду, я всегда узнаю. Где бы мы оба не были. И приду на помощь. Откуда угодно.

      И глаза его были серьезными.

      2. Тайна Лизы

      Маги-отморозки встретились им на заправке перед Москвой.

      Лиза видно, заранее их заметила, потому что схватила Симона за руку – так, что тот дернул руль, и фургон вильнул в сторону.

      – Лиза! Ты что творишь! – рявкнул Симон.

      – Не сворачивай, – крикнула Лиза. – Проедем мимо!

      – Бензин закончился, – буркнул Симон. – И так еле дотянули.

      Лиза нахмурилась и закусила губу. Потом повернулась к Андрею.

      – Иди назад, – быстро сказала она. – Спрячься там. Не выходи, что бы не происходило. Понял?

      – Да что случилось-то? – сердито спросил Симон. И осекся.

      На площадке между заправкой и магазинчиком с разбитой витриной танцевала женщина.

      Накинув на дебелые плечи засаленное полотенце, видно, изображавшее шаль, она шла по кругу, подергивая бедрами и высоко выбрасывая толстые ноги в домашних растоптанных тапочках.

      В центре этого круга, прямо на осколках витрины, стояли на коленях двое мужчин – один седой, второй – юный, почти мальчик, тощий и лопоухий. Они заунывными голосами тянули: «ай-нэ-нэ» и не в такт, но очень яростно, хлопали в ладоши.

      С первого взгляда казалось, что они все пьяны или не в себе – такими дергаными были движения всей троицы, и такой нелепой – вся эта сцена. Но, присмотревшись, можно