Терия. Кровавый узел. Александр Герда

порт Даармара казался жалкой неуклюжей пародией. Никогда еще она не видела столько огромных ветроходов в одном месте. Некоторые из них были размером с дворец наместника в Даармаре. Ну и естественно в песочном порту было очень много народа и все происходящее здесь напоминало суету в муравейнике, который разворошили палкой. Все шумели, кричали, куда-то бежали, что-то все время выгружалось или наоборот загружалось – у Фатин тогда закружилась голова от происходящего и она попросила брата поскорее уехать в более тихое место. А потом им с братом влетело от отца, который вместе с охраной разыскивал их по всей столице. Отец бегал за Септором с плеткой и грозился не оставить ни одного целого места на его тощей маленькой заднице…

      Вспомнив все это Фатин грустно улыбнулась. Такое ощущение, что это происходило вообще не с ней, так давно все это было и настолько далеко она сейчас от своей прежней жизни. И ко всему этому имеет отношение Кишора и Дом Асвад. Фургон тряхнуло, и нога Фатин отозвалась на это резкой болью. От нахлынувшего на нее приступа злости, Фатин сжала кулаки с такой силой, что ее сломанные ногти больно вонзились в ладошку. «Они еще очень пожалеют, что упустили меня, – подумала девушка. – Если я смогла выжить до сих пор, значит теперь придется выживать и дальше. Рано или поздно я заставлю их вспомнить о моей семье, даже если к тому моменту стану беззубой старухой!». В этот момент рану на лице свело болезненной судорогой и по щеке девушки потекла непрошенная слеза. Тогда она закрыла лицо руками и ее тело затряслось от плача. Она рыдала навзрыд, содрогаясь всем телом и что-то истерично крича сквозь слезы. Так плачут, когда хотят навсегда смыть слезами навалившееся горе или нанесенные обиды. Конечно, от этого навсегда никогда и ничего не проходит, но сердцу после становится легче. Совсем немного, но все-таки легче. Вот и сейчас, рыдания девушки понемногу стихли, она успокоилась и смогла ненадолго заснуть.

      Фургон, в который перевели Фатин после нападения пиратов, был намного меньше того, в котором она ехала до того. Кроме нее здесь был всего один раб – какой-то покрытый большими синяками и кровоподтеками шкавари, да и того кинули в фургон только недавно, до этого она и вовсе была сама. В этом фургоне было жарче, чем в прошлом, но зато здесь не так воняло. Туалетных дыр в полу было две, по одной на каждого раба и находились они рядом с ними – никуда не нужно было ползти. А еще в стенах этого фургона было вырублено несколько маленьких окон, что позволяло легко наблюдать за происходящим снаружи и циркулировать ленивым, горячим потокам воздуха.

      Проснувшись, Фатин устроилась на полу, вытянула травмированную ногу и обратила свое внимание на попутчика – до этого ей было как-то не до него. Он был без родовой маски и это говорило о том, что его изгнали из рода за какие-то преступления против его народа. В таких случаях шкавари могли обратить в рабство собственных соплеменников, разница была только в том, что своих они никогда не использовали в собственных нуждах, а всегда продавали. До этого Фатин не приходилось