Особый приказ. Михаил Митрофанов

нельзя понять превратно. В этой задаче не должно быть ни слова «найти», ни тем более слова «уничтожить». Найти и уничтожить – это хлеб Особого приказа, кроме них, эту работу никто выполнять не будет и не должен. Изяслав по этому поводу высказывался предельно четко: «На местные власти рассчитывать нельзя. Даже если у них голова на плечах. Надеяться можно только на команду». Местные или упустят какую-то важную деталь, или, как в случае с Бронниковым, что-то не доделают. Именно поэтому Изяслав еще утром уехал к Узольской пуще, не полагаясь на отряд, выделенный воеводой.

      Иван сел за стол и машинально почесал бороду. Если быть честным самим с собой, то им сильно повезло в самом начале. Капище показало демоноборцам, что они имеют дело с умелым и подготовленным магом. Оно же показало, что вызов был не один. Умов уже представлял себе, что Изяслав будет делать дальше. Войска и местные власти превратят район в настоящую рыболовную сеть, между ячейками которой нельзя пройти незамеченными. Демоноборцы проверят наиболее опасные участки, в которых слишком велик риск потерь. Рано или поздно они выяснят, где скрывается чужой волшебник.

      И вот тогда охотничья команда примется за ту задачу, ради которой она сюда приехала.

      Найти и уничтожить.

* * *

      – Такой маг не может остаться незамеченным, Петр прохаживался по комнате, заложив руки за спину. – Если даже он сам ни разу не появился на людях, то есть его сообщники. Он должен хотя бы что-то есть. Не охотится же он.

      – Может, за него есть кому поохотиться, – предположил Умов.

      Он склонился над картой. Теперь Петр скрипел сапогами за его спиной. Умов его не видел, но хорошо представлял, как священник медленно идет, напоминая большую черную ворону.

      – Может. Только тогда их неизбежно кто-то должен заметить. Крестьяне знают обо всем, что происходит рядом. Если они не такие словоохотливые, то местный священник расскажет нам все, что знает сам. Впрочем, Петр помедлил, я допускаю… всякое.

      – Со слов Бронникова, знатоков опасного искусства здесь нет, – Умов подпер подбородок руками. – Хотя его словам у меня веры мало.

      – Да и сколько их, знатоков опасного искусства, – произнес Петр с непонятной интонацией.

      – В моем выпуске один из семи, хмыкнул Умов. – Точнее, одна.

      Он помолчал.

      – Вот только вызывать нечисть может много кто, – добавил Умов.

      – Об этом и речь, сухо сказал священник. – Драконово отродье вызвать несложно. Сложно удержать его в повиновении. Но судя по тому, что мы уже знаем, о повиновении тварей речи не идет. Вызывать их, да еще жертвой, мог кто угодно.

      – Да хоть бы сам Бронников, – неожиданно произнес Умов. – Неправдоподобно, конечно, но слова про опасное и высокое искусство меня зацепили. Ладно, опасное, но высокое. Не могу отделаться от ощущения, что он знал про искажение.

      – Ощущения надо проверять, – Петр чуть помедлил с ответом. – В это с трудом верится, конечно, но это вообще не вопрос веры. Это вопрос установления фактов. Я поговорю с приходским священником;