Письма. Дневники. Архив. М. В. Сабашников

время Кропоткин бросил службу и уехал из Сибири, оставив и каланчу, и городское управление в прежнем виде. Лет двадцать, а может и того больше спустя, Кенан[33] ездил в Сибирь изучать быт политических ссыльных. Вернувшись в Лондон, он разослал русским эмигрантам, жившим тогда в Лондоне, записки с предложением сообщить им вести из Сибири. На следующий же день все собрались в назначенное время у Кенана. Были тут Степняк,[34] были другие, был и Кропоткин. Переговорив о более важном, на прощание Кропоткин спросил Кенана, видел ли он в Чите каланчу, на что тот разразился хохотом: «Видел каланчу! Слышал и про дело о каланче, оно находится всё ещё в производстве!» То было в восьмидесятых годах, теперь, после промежутка в новые двадцать лет, через Читу проехало лицо, хотя и не имеющее имени в истории, но имеющее (не свою, впрочем) фотографическую камеру; это лицо – никто иной, как твой муж, который и может засвидетельствовать, что каланча всё еще влачит своё существование. Ну не достойно ли это умиления, и можно ли теперь помышлять святотатственно накладывать руку на каланчу и перестраивать её, когда она сделалась уже в некотором роде памятником древности. Мне кажется, нашей Археологической комиссии[35] следовало бы взять теперь каланчу под свою защиту и не допускать её перестройки.

      Благовещенск – город сравнительно новый, и таких древностей, как в Чите, в нем не найдешь. Вот тебе три вида города. Нужно сказать, это всё – лучшие здания. Впрочем, ничего особенно дурного про город сказать не имею, только пыль. Амур очень широк, и берег – набережная, правильнее, довольно оживлен, всегда пять, шесть пароходов. Про Зею я тебе уже писал.

      Свое большое письмо с парохода я кончил и запечатал, еще не доезжая «Зейской пристани». После этого я путешествовал так. Верстах в 60 от Зейской пристани имеются перекаты. Когда наш пароход подошел к ним, то по измерению фарватера, оказалось, проехать невозможно – не хватает целых 1/2 фута! Наш пароход пристал к берегу, и капитан заявил, что будет ждать дождей, чтобы вода поднялась. Эта перспектива мне очень, конечно, не улыбалась, но пробраться берегом с вещами невозможно. Я стал уже обдумывать, как идти пешком, оставив вещи на пароходе. Здесь в компанию к нашему пароходу «Благовещенск» подошел сначала пароход «Дмитрий», а потом «Гилюй». Те пристали к берегу и стали ждать, пока-то дождь пойдет. Как оказывается, это здесь случается довольно часто. На мое счастье, вскоре подошел еще четвертый маленький пароходик, который был в состоянии пройти перекаты и при мелкой воде. Я сейчас же поторопился на этот пароход, меня приняли, и таким образом я все-таки попал на пристань довольно скоро. Оттуда поехал на прииски.

      Приисков описывать не стану. Всё дело произвело на меня самое удручающее впечатление, но писать не хочется. Сереже с парохода «Благовещенск» я написал довольно подробно о моих первых разговорах с Биршертом. Я теперь жалею, что поторопился описать первое впечатление,

33

Кеннан Джордж (1845–1924) – американский писатель, в 1861–1868 годы по поручению русско-американской телеграфной компании посетил крайний северо-восток Сибири для исследования вопроса о возможности проведения телеграфа из Америки через Берингов пролив и Сибирь; в 1885–86 годы он вновь посетил Сибирь с целью изучения русской ссылки.

34

Степняк-Кравчинский Сергей Михайлович (1851–1895) – писатель, народник; после покушения на шефа жандармов Н. В. Мезенцева бежал из России, жил в Швейцарии, Италии, Англии.

35

…нашей Археологической комиссии. – Археологическая комиссия – создана в СПб в 1859 г., находилась в ведении Мин-ва имп. Двора и уделов (заседала в Зимнем Дворце); была наделена исключительным правом разрешать и контролировать археологические раскопки на территории России (кроме помещичьих земель), вела также работу по охране и реставрации памятников архитектуры и искусства.