Студёное дыхание. Сергей Тармашев

ресурс. И здесь мы сейчас имеем большую проблему! Лучшим в мире специалистам не за что зацепиться даже для начала изучения, никто кроме вас не понимает варвара, в то время как в каком-то Полярном Бюро какие-то плохо образованные люди нашли с ним общий язык едва ли не мгновенно. Этому должно быть объяснение, и мы пытаемся его найти.

      – Но я, правда, не знаю! – оправдывался Майк. – Они действительно его понимали! Я не буду клясться, что абсолютно все, там полторы тысячи народу, не разберешь, но вроде никто не жаловался… И все, кто общался с русским, понимали его так же, как я: слышали неразборчивую речь, но смысл слов сразу же отпечатывался в голове, будто синхронный перевод. И там, в Сибири, я понимал остальных варваров точно так же, причем не всех. Понять удавалось только некоторых из них, и все они являются у дикарей какими-нибудь важными шишками в той или иной степени. Когда перед самым отправлением в Новую Америку русские устроили резню с каннибалами, один из людоедов был взят в плен, и я присутствовал при допросе. Людоед явно говорил не на языке русских, и я не понимал его, но сам он понимал варвара Свитогоа и тот понимал его тоже. Причем я понимал речь Свитогоа, обращенную к каннибалу. Однако иногда я не мог понять вообще никого, они словно скрывались от меня, я в тот момент был уверен, что русские просто выключают приборы!

      – А как сами варвары объясняли вам этот феномен? – задал вопрос кто-то из комитета.

      – Я раз двадцать задавал этому болвану такой вопрос! – Майк недовольно поморщился. – В ответ он нёс несусветную чушь, типа, делает это усилием мысли своего могучего разума! И обучить меня этому не может, потому что я, типа, не достоин! И даже среди своих достоин не каждый, потому что учиться этому надо много лет, и не всякий в итоге обучается. Насколько это правда, я не знаю, но их дети и рядовые варвары меня точно не понимали, я их тоже.

      – Это интересная информация, которая, без сомнений, будет полезна, – оценил премьер-министр. – Однако она не объясняет, почему в Полярном Бюро образчик сибирского ресурса понимали все, а в «Эдеме» – только вы, мистер Батлер. Наши специалисты полагают, что между всеми вами должно быть нечто общее. Что-то, что связывает всех вас в отличие от нас. У вас есть мысли, что это?

      – Ну… я не знаю… у меня с этим стадом баранов ничего общего… – вновь замялся Майк, болезненно хмурясь. То, что мистер Шекельсон так жестко отгородил его от остальных Избранных, приравняв к какому-то тупому быдлу, не просто ранило Майку душу, но было тревожным сигналом. Он лихорадочно работал мозгами, пытаясь понять, что общего могло быть у него с напрочь отмороженными придурками из Бюро, но не находил ничего. – Там сейчас кого только нет… Полторы тысячи человек… самых разных… из-за собственной глупости все они скоро станут замороженными ледышками… Точно! – Майк воспрял духом, озаренный внезапной догадкой: – Мы же все замерзали едва ли не насмерть, причем неоднократно! Наверное, подвергшийся воздействию экстремально низких температур мозг как-то