Доктор и стрелок. Майк Резник

почему не назвать его «У Дока Холидея»? И сделать большую яркую вывеску?

      – Моей смерти желают с полсотни человек, – ответил Холидей. – Зачем облегчать им задачу?

      – А вы, – Уайльд подался к нему через стол, – правда совершили все убийства, что вам приписывают?

      – Вряд ли.

      – Не могу понять, – приглядевшись к Холидею, заметил Уайльд, – шутите вы или нет.

      – Если верить слухам, – с улыбкой произнес Холидей, – то я в один день убил двух человек, которых разделяло пять штатов. Сплетники, поди, думают, что я разъезжаю по стране на Аристиде.

      – Аристид? – переспросил Уайльд.

      – Фаворит первого Кентуккийского дерби. Мой друг Бэт Мастерсон уверяет: скоро эти скачки прославятся.

      – Бэт Мастерсон? Что стрелок может знать о скачках?

      – Наш брат, мистер Уайльд, отстрелом людей себя не ограничивает. Я, например, дантист, Мастерсон – спортивный обозреватель, а Хардин готовится стать адвокатом. – Холидей насмешливо фыркнул. – Людей убивать он вряд ли перестанет, зато при нем всегда будет надежный юрист.

      – А как насчет Билли Кида, о котором столько разговоров? – спросил Уайльд.

      – Я, например, о нем не говорил.

      – Нет-нет… Чем он еще занимается?

      Холидей пожал плечами.

      – Ему, я слышал, едва ли двадцать лет отроду. Вряд ли он успел обзавестись профессией.

      – Вы имели в виду, что он успел только научиться убивать?

      – Убийство можно считать профессией, если вам за него платят, – ответил Холидей. – Мне ни разу не заплатили ни пенни. Почти никто из нас не получал платы. Если убиваешь задаром – по доброй воле или по обстоятельствам, – то это уже не ремесло, а форма искусства.

      – Или же хобби, – предположил Уайльд. – Вот вы, например, убиваете по обстоятельствам или охотно?

      – Вас послушать, мистер Уайльд, так я ничем больше не занимаюсь, – ответил Холидей таким тоном, что Уайльд не понял: иронизирует собеседник, злится или просто отвечает на вопрос. – Я ведь еще сплю, ем и, бывает, успеваю вырвать зуб-другой. Скажу лишь, – сделав паузу, продолжил он, – что я ни разу не убил того, кто пули не заслуживал.

      – Если ищете тех, кто заслуживает пули, пообщайтесь с мисс Энтони, – предложил Уайльд. – Вчера за ужином она призналась, что ей угрожают. Гневных писем в ее адрес хватило бы на небольшую книгу.

      – Хотите верьте, мистер Уайльд, хотите – нет, однако большую часть жизни я конфликтов старался избегать. Впрочем, – помолчав, произнес Холидей, – мисс Энтони, скорее всего, сгущает краски.

      – Ей правда угрожают, – убежденно произнес Уайльд. – Она показывала письма: по большей части составленные людьми неграмотными, но опасными.

      – Если ей причинят вред или хотя бы покусятся на ее жизнь, у нас тут развернется вторая «Лисистрата», – улыбнулся Холидей.

      – Вы знаете историю Лисистраты? – удивленно спросил Уайльд.

      – Я получил классическое образование, мистер Уайльд, – ответил Холидей. – Я даже «Нигилистов» прочел.

      – Серьезно? – воскликнул Уайльд, раздуваясь от гордости. –