Красное на красном. Вера Камша

буфетной. Поставщик уверяет, что это особенная лоза. Зная вас как знатока…

      Матильда Ракан в вине и впрямь разбиралась. Так же, как в политике, оружии и лошадях, а вот дела, извечно почитающиеся женскими, ее раздражали. Отказываться от подарка и выставлять на стол более чем посредственное винишко было по меньшей мере глупо, оставалось поблагодарить услужливого барона.

      – И что скажет благородная Матильда?

      Белое оказалось очень и очень неплохим, хотя в Кэналлоа делали вина и получше.

      – Неплохо, но для кэналлийцев не предел. Эр Питер, давайте начистоту. Что случилось?

      – Мне, право, неприятно, но это касается нашего дорогого Альдо.

      С какой это стати Альдо стал «его дорогим». Внучок, конечно, еще тот обалдуй, но коня от борова отличит. Потому и спелся с Эпинэ, а Хогберда на дух не переваривает.

      – Что натворил мой внук на этот раз?

      – О, к счастью, ничего непоправимого. – Питер достал сплетенный из серебряной проволоки кошель с рубиновой застежкой. Откуда у прибежавшего в Агарис чуть ли не в чем мать родила Хогберда деньги, Матильда не знала, но барон как-то сумел поправить свои дела, недаром на его гербе красовался цветок тюльпана, из которого сыпались золотые монеты.

      – Уже легче, – принцесса по-мужски стремительно осушила бокал, – и что мне предстоит исправить?

      – О, ровным счетом ничего. Все уже исправлено, – Питер извлек из кошеля старинные четки темного янтаря, – я выкупил их у гогана.

      – За сколько?

      – Неважно. Пусть эрэа позволит мне оказать маленькую услугу дому Раканов

      – Сколько? – угрюмо повторила Матильда.

      – Ну, если эрэа настаивает…

      – Настаиваю!

      Как же это некстати…. Но придется раскошелиться. Есть люди, быть обязанным которым неприлично. Вот от Эпинэ можно принять любую помощь, но бедняга Иноходец сам без гроша. Что поделать, если честь и золото друг друга терпеть не могут.

      – Двадцать шесть вел[57], – потупился Питер. – Гоган знал, что у него в руках фамильная реликвия…

      Двадцать шесть вел?! Это значит, до лета в этом доме мясо увидит только Мупа. Да пропади они пропадом, эти четки! Матильда сама потихоньку спустила почти все свои девичьи драгоценности, и не ей пенять Альдо. А брошка ей все равно надоела…

      – Я пришлю вам деньги завтра же.

      – Эрэа…

      – Барон Хогберд, – принцесса поднялась, и визитер был вынужден последовать ее примеру, – я благодарю вас за оказанную услугу, но дайте мне слово, что больше не станете, – Матильда замялась. Хотелось сказать «лезть не в свое дело», но Хогберд был хоть и поганым, но союзником, из которого не следовало делать врага, – не станете рисковать своим имуществом ради спасения нашего.

      – Мне бы не хотелось…

      – Если вы и впрямь служите дому Раканов, просьба сюзерена для вас закон.

      – Повинуюсь, эрэа. Слово Человека Чести.

      Да, Питер

57

Вела – золотая монета, чеканящаяся в Гайифе и имеющая хождение во всех Золотых землях.