которая гласит: «Ты здесь и ты не здесь, и то и другое, по одной и той же причине», – «просто Вечная Сила пожирает все» – Поэтому я встаю собираюсь с силами и бросаюсь вперед с рюкзаком, оттянув лямки, и морщусь от болей в лодыжках и накручиваю дорожку все быстрей и быстрей своей нарастающей иноходью и вскоре уже совсем бегу, согнувшись, как китаянка с вязанкой хвороста на плечах, дзынь-дзынь продираясь и пропихивая негнущиеся колени сквозь камни кустарник повороты, иногда сверзаюсь с тропинки и с ревом снова вылезаю на нее, не понять как, ни разу не сбиваюсь с пути, путь был создан для того, чтобы по нему следовать – У подножья холма я встречу тощего мальчугана только начинающего свое восхождение, сам же я толст и с большущей котомкой, собираюсь напиваться в городах с мясниками, и настала Весна в Пустоте – Иногда падаю, тазом, поскальзываясь, рюкзак мой спинной буфер, рву дальше вниз крепко стукаясь, какими словами описать оп-ляльное с присвистом пумканье вниз по плямкающеи тропинке трампампути? – фьють, пот, – Каждый раз ударяя свой ушибленный футболом большой палец я вскрикиваю «Почти!» но он никогда не получает прямо так, чтобы я охромел – Палец, неоднократно битый в Колледже Коламбия в потасовках под прожекторами в гарлемских сумерках, какой-то урел из Сэндаски наступил на него своими шипами и больше того содрал всю шкуру у меня с икры – Палец так и не вылечили – и низ и верх у него размозжены и болят, и когда подворачивается камень вся моя лодыжка встает на защиту – и все же вращать лодыжкой это павловский
fait accompli,
[29] Айрапетянц не мог мне показать ничего лучше нежели не верить что натрудил эту нужную лодыжку или даже растянул ее – это танец, танец с камня на камень, от боли к боли, морщась вниз с горы, в этом вся поэзия – И мир что ожидает меня!
52
Сиэтлы в тумане, кафешантаны, сигары и вина и газеты в зальчике, туманы, паромы, яичница с беконом и гренком утром – милые города внизу.
Внизу примерно где начинается густолесье, большие Желтые Сосны и красновато-коричневые вседеревья, воздух мило бьет мне в лицо, зеленым Северо-Западом, голубой сосновой хвоей, свежий, лодка прокашивает борозду в ближайшем озере, она меня обгонит, но ты свингуй себе, Маркус Мэги – Ты и раньше падал и Джойс придумал слово длиной в две строки чтоб описать это – брабаракотавакоманаштопатаратавакоманак!
Зажжем три свечи трем душам когда доберемся.
Тропа, последние полмили, еще хуже, чем наверху, камни, большие, маленькие, перекрученные овраги тебе под ноги – Я уже начинаю всхлипывать от жалости к себе, матерясь разумеется – «Это никогда не кончится!» самая моя главная жалоба, совсем как я думал в дверях: «Как вообще может что-то кончиться? Но это лишь тропа Сансары-Мира-Страдания, подверженная времени и пространству, следовательно она обязана кончиться, но Боже мой она никогда не кончится!» и вот я уже больше наконец не бегу и не шлепаю ногами – Впервые я падаю изможденный вовсе не собираясь падать.
А
