Кто такая Айн Рэнд?. Антон Вильгоцкий

и несколько исключений – в основном среди журналистов, с подозрением относившихся к новой моде на все советское. Например, Элзи Робинсон из Hearst нахваливала роман «Мы – живые» просто взахлеб: «Если бы я могла, то заставила бы всю американскую молодежь прочитать эту книгу… В момент, когда подобные вещи угрожают любой стране – как они, несомненно, угрожают сейчас Америке – никто не имеет права оставаться равнодушным». Мы не погрешим против истины, если предположим, что позднее, когда идеи Рэнд, выраженные ею, в том числе, и в этой книге, как следует распространились и закрепились в американском обществе, именно они и стали одной из главных причин настороженного и подозрительного отношения большинства американцев ко всему, что связано с Россией – отношения, которое можно наблюдать по сей день.

      Впоследствии Рэнд сказала, что общий тон большинства рецензий положил конец ее надеждам на то, чтобы органично вписаться в американский литературный мир. Стартовые продажи романа составили две тысячи экземпляров, что по тем временам считалось достойным достижением, а в нескольких регионах он попал в списки бестселлеров. Но Macmillan не оказали книге рекламной поддержки и не стали проводить кампании по продвижению. Это, впрочем, было обычным делом для того времени, но очень удивило писательницу-дебютантку и вызвало ее гнев. Но все же, даже на фоне ажиотажа, поднявшегося после выхода долгожданного романа Митчелл (который оттянул на себя огромную часть покупателей в книжных магазинах), американцы продолжали покупать и читать «Мы – живые». На книгу было написано множество рецензий, и почти все их авторы отметили то, как хорошо для иностранки Рэнд владеет языком, а также упомянули о ее необычной биографии. Ее портрет стал часто появляться в газетах. После лекцию о вреде коллективизма, в колонке «Нью-Йорк день за днем» ее объявили «интеллектуальной сенсацией». В глазах издателей продажи книги, однако, выглядели, скорее, разочаровывающими. Macmillan выпустили всего три тысячи экземпляров, после чего уничтожили гранки. Шанс Рэнд на быстрый успех в литературе был пресечен в зародыше.

      Разочарованная провалом дебютного романа, Рэнд начала размышлять о состоянии нации. К политической сознательности она пришла во время одного из наиболее значительных и редких явлений в истории американской демократии, а именно – партийной реорганизации. Старый республиканский союз моралистов среднего запада и городских жителей востока лежал в руинах, разрушенный Великой Депрессией. Банкротства банков, неурожаи и растущая безработица гигантской трещиной пролегли по привычному американцам политическому ландшафту, уничтожив прежние цели, методы и союзы. Из праха прежнего мира президент Франклин Делано Рузвельт собрал новую коалицию, состоявшую из реформаторов, городских рабочих и чернокожих. В таком виде демократическая партия просуществовала большую часть двадцатого столетия.

      В основе этого союза лежал так называемый «Новый курс», который Рузвельт предложил