До экстаза… и после (сборник). Анатолий Тосс

Потому что все говорят, здорово у вас там. Вы так умело под коленки всех бьете. Вроде бы все привыкли уже и ожидают даже, но каждый раз все равно неожиданно для многих получается. Некоторые говорят, что у них даже дыхание разом сбивается. Если бы, говорят, вы их за живот не придерживали, они и упасть могли бы».

      Ну что сказать, конечно, приятно мне стало, что не зря я время свое людям добровольно посвящаю. Ценят меня люди.

      «Ну да, методика у нас отработанная, – соглашаюсь я, размягчаясь прямо на глазах. – Так вы тоже приходите, рады будем вас видеть. Два раза в неделю. Ну-ка, покажите мне ваши «под коленки». Мне надо прикинуть, как под них подстраиваться удачнее».

      Она кокетливо крутанулась на носочках на все триста шестьдесят градусов. Ну что сказать, под такие «под коленки» можно было пристроиться запросто. Более того, хотелось пристроиться, даже не терпелось.

      «Да не знаю, получится ли у меня, не будет ли мне хвостик мешать», – отвечает она, а сама смеется своими глазами, просто заливается. И улыбкой лукавой, озорной тоже хохочет.

      «Какой хвостик?» – не понимаю я.

      «Ну как какой? Мой», – продолжает смеяться девушка.

      «Да не нужен вам никакой хвостик, – успокаиваю я ее. – В теннис ракетками, по идее, играют, а не хвостиками. Но если у вас ракетки нет, то вы так приходите, потому что мы сейчас основную стойку разучиваем всей группой. Очень сложная стойка, не у всех получается с первого раза. Хотя попадаются, конечно, способные».

      «Да нет, я не про ракетку, я вообще не про теннис. Я про хвостик», – навязчиво упирается девушка.

      Я, конечно, ничего не понимаю, о чем ей и сообщаю. Впрочем, вполне деликатно, чтобы не повредить и без того, как мне кажется, болезненное девушкино воображение.

      «Понимаете, – обращается она ко мне действительно доверительно. Действительно, как к доктору какому-нибудь семейному, личному. – Понимаете, хвостик у меня имеется. С детства он у меня растет. Небольшой, конечно, даже маленький, можно сказать. Вообще-то он мне не мешает совсем, даже наоборот… Но если что-нибудь уж слишком тесное, обтягивающее надену, шорты, например, или юбку узкую, тем более если короткую, то он выделяется немного. Не сильно, конечно, только контуры обрисовываются, но все равно неудобно, особенно если он вздрагивать вдруг вздумает. Глядишь, подумает еще кто-нибудь не то. Ну вы-то как мужчина должны понимать, как неловко себя можно почувствовать, когда через одежду выделяется».

      Тут я пожал деликатно плечами, потому что как мужчина я неловкости от выделения через одежду контуров никогда не чувствовал. Но то ж я – грубый, поросший закостеневшей коростой мужик, а то хрупкая, наверняка тонкой душевной конструкции девушка. В принципе я мог ее понять. Практически всю мог. Всю – кроме хвостика.

      «И где же он у вас?» – осторожно так, чтобы не растревожить ее, поинтересовался я.

      «Да как же? – не поняла