Четвероевангелие. Юлия Серебрякова

природ – премудрость постепенно, соответственно телесному взрослению[90]. «Яви Христос полноту своей мудрости в младенческом возрасте, люди восприняли бы Его как чудовище»[91].

      Явление Иисуса всему Израилю как Мессии и Сына Божия произошло не ранее Крещения на Иордане, до этого почти всем общавшимся с Христом была видна Его обыкновенность по человечеству, естественная принадлежность и включенность в традицию и жизнь еврейского народа[92]. В этом смысле евангельский рассказ о жизни Христа до Крещения замечательно скуп. В отличие от буйных фантазий на тему «маленького Чудотворца» во внецерковных апокрифических книгах, описывающих детство и юность Спасителя, с младенчества совершающего поразительные действия, любящего животных, но сурово карающего непочтительных людей, обучающегося в Индии и путешествующего по разным странам, прежде чем стать Учителем в родном Израиле[93], церковное Предание, хотя и краткими указаниями, дает достаточное представление о том, как жил Спаситель до выхода на служение, и знакомит с иным, чуждым гностических искажений и измышлений, образом Богочеловека Христа.

      1.2. Родословия Господа Иисуса Христа

      Благое намерение прочесть Священное Писание Нового Завета с самого начала встречает препятствие в виде родословия, помещенного в первой главе первого Евангелия в Библии – Евангелия от Матфея. Длинная цепь имен способна остудить энтузиазм и спровоцировать желание перескочить через нее к описаниям менее однообразным и более динамичным, нежели сухие записи о том, кто кого родил. Сходный список имен есть и в Евангелии от Луки, но уже после описания Крещения Господня, с которого началось общественное служение Христа (Лк. 3: 23–38). Зачем нужны эти родословия? Какой в них смысл? Тем более что сопоставление имен в них выявляет целый ряд отличий:

      • ап. Матфей приводит родословие Христа от Авраама; ап. Лука – от Адама и Бога;

      • родословия изложены в разном направлении: ап. Матфей возводит родословную по нисходящей линии от Авраама до Иосифа, а ап. Лука по возводящей – от Иосифа до Адама и Бога;

      • перечень имен от Авраама до Давида в двух родословиях совпадает, но затем совпадений в именах почти нет (кроме Иосии, Салафииля и Зоровавеля);

      • оба родословия приводят к Иисусу через Иосифа; но отцом Иосифа ап. Матфей называет Иакова, ап. Лука – Илию;

      • в родословии Евангелия от Луки больше имен;

      • в родословии Евангелия от Матфея упоминаются женские имена;

      • ап. Лука приводит сплошной ряд имен, ап. Матфей делит их на три части по четырнадцать родов в каждой.

      Попробуем разобраться, зачем апостол Матфей начал Евангелие с родословной, а апостол Лука, наоборот, отделил его от рассказа о Рождестве, был ли смысл приводить родословие праведного Иосифа, если он был только мнимым отцом Христа, и почему два родословия Христа неидентичны.

      Разное положение родословий в тексте наводит

90

См.: Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры. 2. 22: О преуспеянии.

91

Цит. по: Иерофей (Влахос), митр. Господские праздники. С. 106.

92

Это видно и из дальнейших свидетельств Евангелий. Так, из реакции народа на проповедь и чудеса Христа ясно, что жизнь тридцатилетнего Иисуса из Назарета была хорошо известна: люди удивляются Его мудрости, так как знают, что Он нигде не учился (Ин. 7: 15), народ знает, откуда Он и чем занимается: Иисус из Назарета – сын плотника и Сам плотник, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Симона и Иуды (Мф. 13: 54–56; Мк. 6: 2–3), принадлежит к обычной рабочей семье, ничем ранее не примечательный человек из захудалого городка с сомнительной репутацией: «Из Назарета может ли быть что доброе» (Ин. 1: 46). Показательно, что не только посторонние люди, но и родственники, так называемые братья Христовы (сыновья праведного Иосифа от первого брака), судя по всему, также не видели в Иисусе ничего особенного, поэтому, после того как образ Его жизни резко изменился, на протяжении всего служения воспринимают Его неожиданное мессианство скептически и даже насмешливо (Ин. 7: 5).

93

Сходную тенденцию восполнения или уточнения евангельского образа Христа, приводящую к неизбежному искажению его, можно наблюдать в работах протестантских авторов XIX–XX веков. За желанием проникнуть во внутренний мир Господа, то есть желанием понять, что Он думал, что Он чувствовал, что Он переживал, за попыткой создать психологический и исторический портрет Иисуса Христа, реконструировать в деталях жизнь Иисуса Христа, стоит отрицание Богочеловечества. См., например: «Жизнь Иисуса» Д. Штрауса (1835–1836), «Жизнь Иисуса» Ж. Э. Ренана (1863), «Жизнь Иисуса Христа» Ф. Фаррара (1874).