Смотрит нежно… В ночь Луна. Игорь Клюев

ам вдали.

      Все достанутся пиратам

      Тех испанцев корабли.

      Прибой

      Волною за волной прибой

      Рисует берега набросок.

      Там волны – сдержаны скалой,

      Здесь проскочили – берег плосок.

      Едва смочив песок сухой,

      Истратившись, исчезли сразу.

      Но вот прилив, и за волной

      Волна упорней раз за разом.

      И с каждым разом всё смелей

      На берег дальше катят волны.

      Прилива мощь слышна сильней

      В раскатистом звучанье полном.

      И ревность, шторм в ночи тайком

      На берег зашвырнул без жали

      Цветы, сплетённые венком,

      Что волны бережно качали.

      Прилива безрассудна страсть —

      Коснуться тот венок любимый

      Хоть раз, а дальше хоть пропасть.

      Но нет, не суждено, отлива

      Такой не кстати тихий час

      Приходит, шепчет боязливо.

      Волна всё ниже, пыл угас,

      И ждать до завтра терпеливо.

      Море

      Пенится моря рваная граница,

      Где набегают волны на песок.

      И, в небесах удерживая птицу,

      Приносит ветер с моря холодок.

      И столько в море магии простора,

      Что даль сама притягивает взгляд.

      А ночью блеск от лунного узора,

      Зажженье звёзд – таинственный обряд.

***

      А кто прогладил море? То загадка,

      И лишь прибоя небольшая складка.

      У горизонта – ровное вдали,

      Где алых парусов сигнальные огни.

      Залив

      В заливе океан, как в заточенье,

      Не вырваться волне уж на простор.

      Но полюбил плавчих прикосновенья,

      И радостен в неволе он с тех пор.

      Робинзон

      С десяток пальм средь шумных волн,

      И так распорядился случай —

      Там оказался Робинзон,

      Живой, и значит, он везучий!

      Лунная дорожка

      Смотрит нежно… в ночь Луна

      И монеты серебра

      Сыплет с щедростью вдоль моря,

      Но у самого прибоя

      Серебро пошло ко дну,

      Не досталось никому.

      Девушка и море

      Прибой накатывает ровно

      Слова: «Пока ничья, ничья».

      А ветер выдохнул любовно:

      «Я вездесущ, она моя.

      Я был в горах, я был в долинах,

      Я мастер шалостей игривых.

      Могу промчаться вихрем вдруг,

      Коснуться этих плеч и рук.

      Домчусь до вечера до Нила,

      Не так уж здесь и далеко,

      К утру назад, во мне есть сила,

      Я покорю её легко!»

      И молча слушал то песок,

      Совсем иссохнувший у ног.

      Весна

      Тянет белую нить в синеве самолёт

      Из пряжи застывшего облака,

      На реке вдоль берега треснул лёд,

      Как разломилось яблоко.

      Ну, и Солнце слепит, и на Солнце блестит,

      Блестит всё, что положено,

      Зацветёт, не задержится, не смолчит

      Всё, что жить и любить расположено.

      Март

      Разлеглось в воде на тротуаре

      Солнце, ошалевши от Весны,

      Учащённо запахи вдыхая,

      Из-под шляпок морщились носы.

      И тянуло гнилостью оттуда,

      Где чернела прошлая листва,

      И была, как мартовское чудо,

      Грязная зелёная трава.

      Осенний лес

      Осенний лес – он лес воспоминаний,

      Но как же он красив, едва живой.

      Багрянец в нём несбывшихся мечтаний,

      Разочарованность же светит желтизной.

      Лишь ели сохраняют цвет надежды,

      Как прежде, зеленеют их одежды.

      Цыганской юбкой пестрота аллей,

      Из листьев сотканная, сброшенных с ветвей.

      Осенний лист, шуршащий под ногами, —

      Всё кончено… Нет, будущей весной

      Лес зашумит с весёлой кутерьмой,

      Всё